i 77d6616899b694e2

- Он умрет, если я ударю! – простонала я. Что же делать? Должен быть другой путь.

Голос Томо дрожал от боли.

- Кэти!

- Я должна его спасти, - сказала я. – Томо!

- Он уже не Томо! – рявкнул Джун, нас окружили чернила. Слова пронзили меня,

вырывая из оцепенения.

Я крепко обхватила меч и шагнула к Томо.

«В конце всегда смерть», - это Аматэрасу повторяла с самого начала. У меня был

лишь один выбор: кого выбрать? Мир или Тсукиѐми. Томо обречен изначально.

Томо был сломлен, он тянулся ко мне.

- Прошу, - молил он, чернила окружали его, он тянулся к моей руке. – Предай меня,

Кэти. Я прощу тебя. Я люблю тебя. Сделай то, что должна!

- Урусай! – крикнула я. – Заткнись! Как я могу сделать это, когда ты говоришь о

любви? Почему все должно быть так? Это нечестно! – слезы размывали зрение, стекали

по моим щекам.

- Прошу, - задыхался он. – Останови меня. Аматэрасу дала тебе силы остановить

меня. Сделай это!

Джун ошибался, так думала я, глядя на острое лезвие Кусанаги но Тсуруги. В душе

он оставался Томо. И он боролся даже сейчас, он не позволял гневу захватить его.

Он был Юу Томохиро до последнего вдоха. До последнего его вдоха я любила его,

он любил меня. Я стояла перед ним, чернила окружали его бурей агонии. Он кричал, пока

Тсукиѐми вырывался из него, его крики напоминали вопли инугами или они, японских

демонов. Я хотела зажать руками уши. Я хотела, чтобы все кончилось.

Я крепче хватила рукоять Кусанаги.

Он опустил руки, открывая грудь, чтобы я могла ударить.

- Я люблю тебя, - тихо сказала я, поднимая меч.

Он ждал, что меч пронзит его, вырежет из него жизнь, заберет надежду.

- Знаю, - задыхался от боли он.

Рука дрожала, меч был тяжелым, он помнил. Он знал метку, он знал, куда ударять.

Я подняла меч в воздух, слезы текли по щекам, я всхлипывала.

Он зажмурился, стиснув зубы от боли.

Ветер и чернила окружали нас.

«Теперь, - сказала Аматэрасу,- наберись смелости и спаси его».

Я глубоко вдохнула.

- Прости, - всхлипнула я.

Чернила ударили меня по лицу, стекая с волос и по щекам. А я выронила меч. Он со

звоном упал на землю.

- Что ты творишь? – завопил Джун.

- Грин! – крикнул Ишикава.

«Подними меч, - резко прошептала Аматэрасу. – Мир расколется надвое».

- Кэти, нет! – кричал Томо. Чернильная буря окружала его, он пытался добраться до

меня. – Подними Кусанаги! Прошу!

Я покачала головой, рыдая. Я не могла этого принять. Должен быть другой выход.

- Кэти! – завопил Томо. Чернила вспыхнули золотом, и Магатама на его шее

разбился на раскаленные добела осколки, которые подхватил бушующий ветер, закружив.

Он кричал так страшно, как я еще не слышала.

Тсукиѐми разрывал его тело. Страх заполнял меня, пока я смотрела, как он кричит. Я

ошиблась. Я склонилась к мечу в траве. Почему я так эгоистична и слаба? Я не могла

потерять его, предать его. Я пожертвовала миром из-за эгоистичного желания.

Я едва коснулась меча, а Ишикава уже крепко схватился за рукоять. Он забрал у

меня меч и с оглушительным киай побежал к Томо. По лицу его текли слезы, он был

сломлен и душераздирающе кричал. И я поняла, похолодев.

Ишикава кричал от боли. Его сердце разбивалось, когда он вонзал Кусанаги в сердце

Томо.

- Томо! – взвизгнула я, чернила вырывались водопадом. Томо выгнулся, чернила

лились из его рта. Я оттолкнула Ишикаву и обхватила руками Томо, опуская его на землю.

Я придерживала его тяжелое тело, как это было и в кошмаре. Осколки Магатамы

впивались в руки, кровавые цветы распускались на порезах. Я вытерла руки о джинсы и

провела пальцами по лицу Томо. Он был умиротворенным, глаза его закрылись, боль

прошла. – Нет, - прошептала я. – Не оставляй меня. Так не честно.

Я слышала, как звякнул Кусанаги, упав на землю, и, обернувшись, увидела, что меч

был покрыт темной кровью и чернилами. Кровью Томо. Я бросилась на Ишикаву, молотя

кулаками по его груди.

- Сволочь, - вопила я. – Идиот! – он не отбивался, задыхаясь от слез, пока я била его.

– Какой же из тебя лучший друг? – кричала я. Сердце разбилось, словно Магатама. Мир

медленно уходил, словно я была во сне, словно все это было понарошку.

Ишикава упал на колени рядом с Томо. Он убрал медные пряди с его глаз и,

склонившись, прижался губами к его лбу.

Я оттолкнула его.

- Уйди от него! – кричала я, всхлипывая. – Ты убил его!

- Я должен был, - он плакал. – Он умирал, Грин. Я не мог смотреть на его страдания.

Я рухнула, и слезы текли бесконечным потоком. Теплая рука Ишикавы обхватила

меня, и я позволила ему держаться за меня, пока мы вместе плакали.

«В конце лишь смерть», - прошептал голос в моем сердце.

«В конце остается жизнь».

Мое тело согревалось гудящим жаром, пылал каждый нерв. Земля задрожала вместе

с моим пульсом.

Ишикава отклонился, глаза его расширились.

- Что происходит?

Мир был словно покрыт жидким золотом, словно я видела сквозь него все, даже

нити, что сплетали этот мир. Чернила были податливыми здесь. Я могла сделать с ними

все, что захочу.