И. А. Гончаров

Гончаров рисует Штольца гармонически цельным человеком. «Как в организме нет у него ничего лишнего, так и в нравственных отправлениях своей жизни он искал равновесия практических сторон с тонкими потребностями духа». В Штольце нет той душевной сухости, какой отличался дядюшка Адуев: буржуазную деловитость и практичность он сочетает с романтичностью, способностью тонко и красиво чувствовать, любить.

Однако, несмотря на то, что романист наделил своего героя этими достоинствами и изобразил его спасителем и учителем Обломова в жизни, образ Штольца явно не удался художнику. Впоследствии сам Гончаров признавал, что образ Штольца «слаб, бледен, из него слишком голо выглядывает идея», «не знаешь, откуда и зачем он».

В самом деле, идеальные черты в Штольце только декларированы автором, они не получили убедительного художественного воплощения.

В чем же главная причина того, что образ Штольца оказался слабым, нереалистичным?

Стремясь показать в романе дельца буржуазной складки, Гончаров, по замечанию Добролюбова, отдал дань своему времени. Все тогда только и говорили, что надо «дело делать». Но «Что делать?» — на этот вопрос отвечали по-разному. По-своему ответил на него в «Обломове» и Гончаров. Внимательно наблюдая русскую дореформенную действительность, он увидел, что в ней наметились тенденции к буржуазному развитию. Эти тенденции Гончаров пытался отобразить в личности и деятельности Штольца.

Штольц развивает идеи капиталистического прогресса в сельском хозяйстве. Ленин, касаясь развития капитализма в земледелии, писал: «…Новая организация хозяйства требует и от хозяина предприимчивости, знания людей и уменья обращаться с ними, знания работы и ее меры, знакомства с технической и коммерческой стороной земледелия, — т. е. таких качеств, которых не было и быть не могло у Обломовых крепостной или кабальной деревни»[148]. Именно эти черты и характеризуют деятельность Штольца в Обломовке. О пореформенной русской буржуазии Ленин говорил, что ее цель состояла в том, чтобы и землю превратить в предмет «торгового оборота», разрушить крепостнические «привязанности крестьянина к земле»[149]. Как раз этого добивается и Штольц. Он советует Обломову: «Лучше бы дать им паспорты, да и пустить на все четыре стороны… Кому хорошо и выгодно на месте, тот не уйдет; а если ему невыгодно, то и тебе не выгодно: зачем его держать?»

Стремление русской буржуазии заменить барщину, отработочную систему хозяйства вольнонаемным трудом имело, безусловно, прогрессивное значение и было одним из тех предвестников распадения старого, крепостного режима, о которых говорил Ленин.

Бесспорно, что такие буржуазные дельцы, как Штольц, не только были, но и быстро размножались в те времена в России. Поэтому Гончаров был верен действительности, когда задумал ввести в роман фигуру Штольца. Просчет же художника и известная узость его общественных воззрений выразились в том, что он сделал попытки искать в буржуазном дельце идеальные человеческие черты. Гончаров невольно приглушил критику теневых сторон в его облике.

Это в какой-то мере и обеднило реалистическую значимость образа. В ряде моментов Штольц выглядит в романе фальшивым и надуманным. Добролюбов вовсе отрицал реальность этого лица.

Справедливо говоря, что «литература не может забегать слишком далеко вперед жизни», Добролюбов, однако, был не прав, утверждая, что «Штольцев, людей с цельным, деятельным характером… еще нет в жизни нашего общества», будто бы «пока для них нет почвы». Ленинские работы о развитии капитализма в России убеждают нас, что в действительности дело обстояло несколько по-иному.

Но Добролюбов был совершенно прав, когда говорил, что «Штольц не дорос еще до идеала общественного русского деятеля», — не только потому, что «еще рано», но и потому, что по своему существу они, Штольцы, не могут и никогда не дорастут до этого идеала. «Не он тот человек, — замечает Добролюбов, — который сумеет, на языке, понятном для русской души, сказать нам это всемогущее слово «вперед».

Резко отрицательно отнесся к образу Штольца и А. П. Чехов. В одном из своих писем 1889 года он замечал: «Штольц не внушает мне никакого доверия. Автор говорит, что это великолепный малый, а я не верю. Это продувная бестия, думающая о себе очень хорошо и собою довольная. Наполовину он сочинен, на три четверти ходулен»[150].

Таким образом, в фигуре Штольца, нарисованной Гончаровым, проявились сильные и слабые стороны таланта и мировоззрения писателя.

В своих произведениях Гончаров проводил мысль о том, что без труда и деятельности невозможно преодолеть общественной отсталости. Вместо старой, бездейственной, праздной дворянской романтики Гончаров стремился ввести в литературу идею новой, деятельной романтики — романтики труда.

Сама по себе это была замечательная цель. В какой-то мере осуществить ее романист пытался в образе Адуева-старшего и в образе Штольца. Однако его постигла неудача: ни тот, ни другой не годились по своей социальной сущности для решения этой задачи.