И ангелов полет

Зазвонил телефон. Босх метнулся к дивану и схватил трубку.

— Мистер Васек?

— Гарри, это я.

— Элеонор. Привет, как ты? Все в порядке?

— Да, Гарри, у меня все нормально. Посмотрела новости и вот решила позвонить.

— Да, ситуация не из лучших.

— Мне очень жаль, что все так обернулось. Ты рассказывал о Шихане. Он ведь был твоим другом.

Босх вспомнил — Элеонор еще не знает, что Шихан застрелился в их доме. Пожалуй, сообщать ей об этом пока не стоило.

— Элеонор, ты где?

— Я… в Вегасе. — Она невесело рассмеялась. — Едва добралась — машина почти развалилась.

— Ты во «Фламинго»?

— Нет… в другом месте.

— Я могу тебе позвонить?

— Не знаю, задержусь ли здесь надолго. Просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке.

— Обо мне не беспокойся. Как у тебя?

— Нормально.

Он уже больше не думал о Васеке.

— Тебе что-нибудь нужно? Как твоя машина?

— Нет, мне ничего не нужно. А машина мне здесь ни к чему.

Оба замолчали. В трубке что-то попискивало.

— Хочешь поговорить?

— Нет, время не совсем подходящее. Поговорим через пару дней, хорошо? Я позвоню, Гарри. Береги себя.

— Обещаешь? Позвонишь?

— Обещаю.

— Хорошо. Буду ждать.

— До свидания, Гарри.

Она повесила трубку прежде, чем Босх успел что-то сказать, и он еще долго стоял, глядя в никуда, думая о ней и о том, что случилось с ними.

Телефон снова зазвонил.

— Да?

— Детектив Босх? Мне передали, что вы хотите поговорить.

— Мистер Васек?

— Да. Мой босс, мистер Шелли…

— Верно, я звонил ему.

Босх опустился на диван и положил на колени блокнот. Достал ручку. Написал на странице имя Васека. Судя по голосу, это был молодой белый мужчина с акцентом уроженца Среднего Запада.

— Сколько вам лет, Стив?

— Двадцать пять.

— Давно на этой работе?

— Несколько месяцев.

— Послушайте, на прошлой неделе, в четверг, вы относили повестку в департамент полиции. Джон Частин, помните такого?

— Конечно. Не пожелал даже разговаривать. С большинством копов обычно никаких проблем не возникает. Принимают как должное.

— Верно. Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Вы написали, что он не захотел принять повестку. Как это произошло?

— Ну, в первый раз он сказал, что никакую повестку брать не будет, и просто ушел. Потом…

— Постойте, давайте вернемся чуточку назад. Когда был этот первый раз?

— Утром в четверг. Я пришел в Паркер-центр и попросил дежурного позвонить ему. Ну, чтобы он спустился. Но зачем — не сказал. В повестке было написано, что этот Частин служит в отделе внутренних расследований, поэтому я просто объяснил, что у меня есть для него кое-какая информация. Он спустился, но, едва услышав, кто я такой, развернулся и пошел назад к лифту.

— То есть, по-вашему, он вроде как знал, что у вас повестка?

— Точно. Именно так я и подумал.

В последнем блокноте Элайаса упоминался источник, зашифрованный под именем Паркер. Могли это быть Частин?

— Хорошо. Что потом?

— Потом у меня были еще кое-какие дела, так что я вернулся где-то в половине четвертого и стал наблюдать за служебной стоянкой. Когда Частин появился, я спрятался за машинами, подобрался поближе и вышел как раз в тот момент, когда он открывал дверцу. Представился по полной форме, назвал номер дела и все прочее. Он опять отказался взять повестку, но это уже не имело значения, потому что по закону штата Калифорния…

— Да, я знаю. Нельзя отказаться принять повестку, если вас поставили в известность, что она выдана по постановлению суда. И что он сделал?

— Пуганул так, что я чуть в штаны не наложил. Сунул руку под пиджак, как будто за револьвером…

— А дальше?

— Остановился. Вроде как одумался. Даже немного расслабился. Но повестку все равно не взял. Сказал, чтобы я передал Элайасу, мол, пусть отстанет. Сел в машину и стал выруливать со стоянки. Я знал, что свое дело сделал, поэтому засунул бумажку под «дворники». Так он с ней и уехал. А что потом, не знаю. Может, ее ветром унесло. Но это уже не важно. Я предупредил его по всей форме.

Васек еще говорил что-то о тонкостях своей нелегкой работы, но Босх уже не слушал.

— Вы знаете, что Элайаса убили в пятницу вечером?

— Да, сэр. Конечно. Он же был нашим клиентом. Мы занимались всеми его делами.

— А вам не приходило в голову позвонить в департамент уже после убийства и рассказать кому-нибудь о том случае с Частином?

— Приходило, — с обидой ответил Васек. — Я и звонил.

— Звонили? Кому?

— Позвонил в Паркер-центр и сказал, что у меня есть информация. Меня переключили на какой-то офис, там сняли трубку, и я обо всем рассказал. Назвал свое имя, номер, объяснил, в чем дело, и попросил перезвонить.

— Но никто не перезвонил?

— Перезвонили. Минут через пять. Может, меньше. В общем, почти сразу. Ну, я повторил все еще раз.

— Когда это было?

— Утром в воскресенье. В субботу я весь день провел в горах. Взбирался на Васкес-рок. Так что об убийстве мистера Элайаса узнал только в воскресенье утром. Прочитал в «Таймс».

— Помните имя полицейского, с которым разговаривали?

— Кажется, Эдгар, но что это, имя или фамилия, даже не знаю.

— А как представился тот, другой, на которого вы попали сначала? Или он не назвал себя?

— Назвал, да только из головы вылетело. Какой-то агент. Может быть, из ФБР.