И аз создам!

- Каждому гражданину царской России предоставлялась возможность выбирать себе работу по своему желанию и ее выполнять там, где он найдет это наиболее для себя удачным. Царское правительство было убеждено, что уход некоторых деятелей заграницу не представляет большой опасности, так как всегда находилось много способных иностранцев, готовых идти на работу в Россию, ввиду благоприятных условий жизни в нашем отечестве.

Не лезу за словом в карман и я:

- Хм, гкхм… Какой-то «когнитивный диссонанс» у нас с вами получился: Благоприятные условия для чужих и неблагоприятные для своих. Мне ваши утверждения представляются довольно-таки спорными! Упуская лучших специалистов из своих, царское правительство довольствовалось худшими из чужих – не нашедшими применения в родных «фаталяндах», а то и откровенных мошенниках-авантюристах. Неравноценный обмен, не находите?

- Нет, нисколько!

Не желая дальше продолжать этот спор, я довольно миролюбиво:

- Ну, что ж… Возможно, Вы и правы.

Сбавил на полтона и профессор-булкохруст:

- Согласен: не всё ладно было «в королевстве Датском», но то что произошло прямо на моих глазах с нашей страной… Не подаётся никакому логическому объяснению!

Лишь махнув рукой, я поставил точку в этой дискусссии:

- Грядущие историки всё изучат, разложат по полочкам и объяснят нашим потомкам – они ещё и не такое объясняли. Нам же лишь остаётся продолжить творить историю!

 

***

Наконец, подбираюсь к тому, зачем пришёл и спрашиваю прямо в лоб:

- Так Вы, Владимир Николаевич, решили покинуть навсегда наше богоспасаемое Отечество?

Хотя тот «побегал глазами», но кривить душой не стал:

- А что мне ещё остаётся делать, Серафим Фёдорович? В прошлом году, ещё до известных событий осенью, надо мной начали сгущаться тучи… «Химический Институт имени Карпова» внес в коллегию НТО доклад о постройке особого здания и закупки в большом масштабе заграничного оборудования для производства опытов, для чего уже была составлена смета. Но когда с подачи Троцкого я изучил перечень оборудования, я отказался её подписать, так как мне было неизвестно - какие именно опыты будут проводиться. Когда на заседании я огласил это и настоял на пересмотре смены, Пятаков сердито посмотрел и сказал: «Вы, Владимир Николаевич, всегда мешаете нам». Это был приговор: я понял, что они мне этого не простят.

- В августе прошлого года, «Химический Комитет» был преобразован в «Химическое Управление», которое перешло в ведение Реввоенсовета. Начальником этого Управления был назначен Яков Мойсеевич Фишман, бывший военный атташе в Германии.

- Сравнительно скоро я увидал, что сотрудничество с Фишманом будет очень трудным! Его химическое образование было ниже среднего, зато самомнение - большое, а желание властвовать у этого миниатюрного химического Наполеончика - громадное.

- Не разобравши всех обстоятельств, он стал подвергать критике всю предыдущую деятельность «Химического Комитета» с ясно видимой целью доказать Реввоенсовету - что до сих пор Ипатьевым ничего не сделано, а настоящая работа будет произведена под его руководством.

С крайним возмущением, профессор продолжил:

- Первым делом Фишман изгнал с «волчьим билетом» управляющего делами Владимира Александровича Березовского - которого я знал еще во время войны, как очень толкового и честного работника. За, что? Фишману очень не понравилось, что когда-то - этого человека устроил на работу в «Химический комитет» именно я. Одновременно, помощник Березовского был обвинён в растрате казённых десяти тысяч рублей и от позора быть отданным под суд - тот вынужден был покончить с жизнью счёты.

- После этого Фишман был очень недоволен, что во главе предложенного им же «Особого совещания» в Комитете, профессора высших учебных заведений выбрали меня, а не его. По поведению этого типа я видел, что он решил отстранить меня от участия во всех серьезных делах, чтобы иметь лавры только для себя одного…

С еле скрываемой обидой, Ипатьев закончил:

- …Фишман ни разу не пригласил меня для обсуждения различных вопросов, я фактически перестал принимать активное участие в делах и, в начале 1926 года - я решил уйти из «Химического комитета».

 

Несколько траурно помолчали, затем я осторожно поинтересовался:

- Но ведь работа в «Химическом комитете» - где работают над боевыми отравляющими веществами (БОВ) и средствами защиты от них, не является вашим единственным родом действия?

- Совершенно верно! Работа в этом секретном учреждении - занимала у меня немало времени, но далеко на всё. Значительные усилия я потратил на план развития основной химической промышленности, как-то - производство кислот, щелочей, аммиака, искусственных удобрений и всего такого прочего.

Я заметно оживившись:

- «План развития основной химической промышленности»? Я сам – весьма большой любитель оставлять всякого рода «планов развития»! Не расскажите, Владимир Николаевич? Буквально в двух словах…

 

«В двух словах» не получилось, конечно, но меня заинтересовало следующее.