И аз воздам

— Я не причиняла никакого вреда вашему сыну, госпожа Летиция, — сцепила я пальцы в замок, стараясь подавить непроизвольную дрожь. — Я не имела к нему никакого отношения и с радостью бы не имела его и дальше, если бы нас не свел случай. Я не маг и у меня нет силы, чтобы обрушить на него целый дом, после чего он лежит сейчас здесь. Не я принуждала его участвовать в тех событиях годичной давности, когда…

— Валерия, вы плохо воспитаны, — перебила меня дама, — научитесь выслушивать тех, кто старше вас в первую очередь по возрасту, и во вторую — по жизненному опыту. После суда мой сын был взят под стражу и понадобилось немало сил для того, чтобы доказать, что им не двигало желание, присущее всем остальным. Были ошибки молодости, юношеская бравада, желание показать, что он стоит выше прочих… да мало ли можно найти причин, по которым молодые люди примыкают к подобным заговорам! Вы что, наивно полагаете, что все остальные мечтали сменить его величество Райделла на его троне? — Летиция рассмеялась, только вот глаза у нее при этом оставались холодными, как льдинки, — да полноте вам! Из тех, кого прихватили протекторы в тот день, многих отпустили очень быстро, проведя одну-две беседы под протокол в присутствии магов, так почему вы думаете, что мой сын не должен был войти в их число?

— Я этого не говорила, госпожа Летиция. Я вообще ничего не говорила, если вы только были на том суде, мне только открыли память, а дальше была уже забота магов и самого короля, что им делать дальше. Мое мнение не интересовало никого, я была лишь свидетелем и больше ничего. Если в дальнейшем вашего сына сочли нужным выпустить, как он сказал, то я не оспаривала действия властей и сказала ему об этом сразу.

— Все равно вы отнеслись к нему слишком предвзято, — предыдущее высказывание Летиции не понравилось и она сочла нужным не заострять на нем внимание, — поэтому его продержали для допросов гораздо дольше, чем остальных. Возможно, тут сыграл роль тот эксперимент, который поставила Дайлерия Крайден, а вы были просто не в курсе их сугубо деловых отношений. Ну не полагать же всерьез, что он мог действительно увлечься такой особой, как она?

— Госпожа Летиция, — я еще раз подавила в себе желание ткнуть ее носом в кое-какие факты, — мне нет никакого дела до их отношений, какими бы они не были.

— Может быть, вы и не врете, но последствия вашего выступления на суде я расцениваю как вред, нанесенный моему сыну и это мое мнение, которого вам не поколебать. Я мать, Валерия, я всегда защищала и буду защищать всех моих детей от всего, что только может причинить им вред, неважно, кто попытается это сделать и каким образом. Вы знаете, что у меня трое детей? Кроме Бейриса есть еще сын и дочь, возможно, по меркам вашей родины они уже взрослые и не нуждаются в материнской заботе и опеке, но по нашим меркам, а также по моему личному убеждению, они всегда остаются моими детьми, сколько бы лет им не было в настоящее время. Я их всех очень люблю и всегда готова прийти им на помощь в любой ситуации, как бы неразрешима она не была. Детей надо любить, просто любить потому что они есть — только так я понимаю отношения между ними и мной. Вы хотите возразить, что Бейрис в чем-то был неправ? — неожиданно сменила она свой тон. — Я осведомлена об этом лучше, чем кто-либо, но это никогда не заставит меня отказаться от него, что бы он не сделал. К кому еще он может придти в любое время, как ни ко мне? Доказательством может служить вчерашняя ситуация, он не поехал на свою квартиру, где он живет с тех пор, как пошел служить под начало отца, он не поехал к своим друзьям, он приехал сюда, потому что знал, что только здесь он всегда может рассчитывать на помощь. Пусть он ошибается, но это его собственные ошибки и он когда-нибудь сделает из них выводы и это будет его бесценный опыт, который, к сожалению, не сможет дать ему никто, даже я. Много раз я пыталась донести до него эти слова, которые сейчас говорю вам, но он каждый раз отмахивался от них… а вчера я поняла, что они падали не на пустую землю, они дали свои всходы, раз он впервые сам пришел ко мне… к нам с Раймоном, и не за деньгами, а как к отцу с матерью. За это я готова простить ему все, что было и это придает мне силы по-прежнему поддерживать его, несмотря на осуждение окружающих.

— Вы всегда прощаете ему все, что бы он не совершил? — сумасшедше гипетрофированная материнская любовь способна на многое, согласна, но в случае с Бейрисом невозможно закрывать глаза на все его мерзости! Как она этого не понимает? — Даже если он заведомо не прав? А как же вы будете оправдывать его в том случае, когда он совершал откровенные подлости?

— Подлости? — вверх поднялась одна бровь, — и у вас большой список этих подлостей? Давайте, выкладывайте его, я с удовольствием послушаю, в чем вы его обвиняете.

— Во-первых, участие в том заговоре, — решительно начала я перечисление.

— Это мы уже обсудили, — холодно отозвалась Летиция. — Что еще вы знаете?

— Он… хотел занять место хозяина Арсворта, был любовником Дайлерии Крайден…