И белые, и черные бегуны, или Когда оттают мамонты

– Странно, очень странно, – размышлял вслух Васягин, обозревая стены пещеры из-за спины Петра, тащившего его на закорках. – Никаких следов человека, но ведь сделал же кто-то это чудо-юдо, доставил сюда, соорудил… Никаких шкафов, полок, столов, стульев, ни одного клочка бумаги… Что бы это значило? Ни одной зацепки. Выдолбленная полукругом стена, другие – обычной прямоугольной формы, железное чудище посредине, похожее на пушку, небольшой каменный порожек, ну разве что посидеть на нём можно… Странно, странно…

– Может, рычаги на пушке подёргаем маленько? – предложил меньшой из братьев. – Я такие на тракторе в райцентре видел.

– Не надоть, Захарушка, не надоть. Пущай лётчик покумекает малость. Видишь, не проста и ему эта шкатулочка мэриканская.

– Что правда, то правда, Алексей Захарович, не пойму, как будто чего-то не хватает для разгула, так сказать, инженерной мысли.

– А ты без разгула поразмысли. Разгул-загул – дело нехитрое. Ты котелком соображай, куды супостат мог чего полезное схоронить, чтобы нам, горемычным, задачу усложнить. Не зимует он здесь, а так, наскоками наведывается, проведает силки свои, антересуется, значит. И обратно в берлогу свою сигает. Не иначе как такой вот коленкор вырисовывается.

– Делать нечего, Захарович, надобно рычаги и кнопки эти понажимать. Вдруг что и случится.

– Сумлеваюсь я, очень даже сумлеваюсь. Стал бы я напоказ выставлять свой секрет, если бы в отлучке был? Не стал. Вдруг какая-никакая соседка Хаврунья ко мне домой нагрянет да случаем мой секрет и разгадает. А-а-а, делайте что хотите. – Старик махнул рукой, наотрез отказался спрятаться в дальний угол и присел на каменный уступ, упёршись для удобства перед собой клюкой.

Дёргать рычаги у чуда-орудия поручили по старшинству отважному Петру. Он поначалу опасливо дотронулся до одного из них, затем, набравшись храбрости, дёрнул что есть сил. Никакого эффекта. Перепробовал тем же способом и другие, понажимал на кнопки. Тишина.

Старик тем временем закурил трубку.

– Странны дела твои, Господи! – вдруг сказал он. – Гляньте-ка, дым не вверьх, как обычно, стелется, а уходит в енту полукруглую стену.

Действительно, каменная стенка как бы всасывала в себя едкий дым самосада. Складывалось впечатление, что она в отличие от всего окаменелого окружающего жила своей особенной жизнью. На мгновение путникам показалось, что за ней что-то живое и тёплое, почудились чьи-то стоны и мольбы о помощи…

– Сирены, чой ли, завывают? Пора домой сбираться, нетути здесь нам решения, – сказал старик и притушил разгоревшийся табак в трубке.

Он медленно поднялся, но в полутьме оступился и завалился на бок, успев вскинуть руку, которая наткнулась на неприметный выступ в стене и… провалилась в него почти по локоть.

В следующий момент случилось настоящее световое представление. Где-то в глубине обнаруженной ниши зашкворчал какой-то механизм, негромко, но уверенно загудел мотор, а затем, словно по мановению чьей-то руки, легко откинулся каменный занавес и на полукруглой стене замерцали фиолетовым светом многочисленные огоньки. Чудо-орудие посреди зала также начало издавать признаки жизни: сдвинутые одним из братьев рычаги и настройки самостоятельно вернулись в исходное положение, чем изрядно напугали изумлённых искателей приключений.

Красота… Неземная, точнее, подземная красота предстала перед взором ошеломлённых путников. Очертания диковинных предметов возникали поочерёдно, словно заигрывали перед случайными зрителями, дразнили их воспалённое воображение. Вначале в ультрафиолетовых лучах появились наскальные рисунки первобытных людей, отчего-то в перевёрнутом виде: пращур с занесённым над головой копьём, бегущий за стилизованным оленем; крупная фигурка моржа с неестественно длинными клыками и толстыми передними ластами-ногами, а чуть в стороне – вереница ссутулившихся людей в шкурах, куда-то вдаль к морю несущих тяжёлую поклажу.

Затем наступил черёд «проявления» странных картинок с косматыми мамонтами, также висящими вверх ногами. По неестественным позам, в которых они застыли, можно было догадаться, что этим гигантам грозит какая-то опасность. Чуть далее погребения, скелеты людей, шерстистых носорогов, тех же мамонтов, других древних рептилий – всё вперемешку, одной кучей. И таких могильников было не счесть. Страшные картины смерти завершали изображения с шаманами, извивающимися в припадках, истощённых людей-карликов, пожирающих своих сородичей.