И бездны нам обнажены

Он ударил её наотмашь, но она не почувствовала боли. Силы каждой клеточки её тела и мозга были направлены на то, чтобы не впустить его в себя. Но сил уже больше не оставалось. Когда он ударил её во второй раз, она с ужасом поняла, что теряет сознание. Перед глазами мерцали то белые клочья тумана, то лиловая земля. Ну, нет! Цепляясь пальцами за ускользавшую траву, Лидия попыталась подняться. Но тело больше не слушалось её, руки налились свинцом. Неужели это?.. Она впилась ногтями в руку, упорно пытавшуюся раздвинуть её ноги. И вдруг почувствовала, что его тело на ней как-то странно обмякло. А потом ей вдруг стало легко до невесомости. Что произошло? Неужели Бог услышал её молитвы?

Она приподняла голову и увидела, что её мучитель тихо сидит рядом – расстёгнутая ширинка джинсов перепачкана чем-то белым.

Те же белые хлопья сверкали и на её пальто. В свои двадцать три она в таких вопросах была полной дурочкой и ничего не поняла. Подумала: «Что это, снег выпал?» Он прилёг рядом. Убаюкивающе шелестела река. Глаза слипались.

– Лидия, вставай! – над ней возникло бледное скуластое лицо. Теперь она могла рассмотреть его. Совсем мальчишечья рожица, прыщик над губой, модный ёжик волос. Он тормошил её.

Она попыталась приподняться, но тут же рухнула на вспаханную их телами землю. Тяжёлое тело совсем не слушалось её.

– Вставай, – повторил он, – прошу тебя. Земля холодная, ты простудишься. Я же тебе ничего не сделал, что с тобой?

Она попыталась ещё раз подняться, но земля словно приковала её к себе. Каждое движение причиняло боль. Сквозь туман светились далёкие огни. Где-то наверху было шоссе – вблизи промчалась, прогрохотала тяжёлая машина.

– Я хочу домой, – прошептала она распухшими губами.

– Что-что? – он наклонился, попытался приподнять её и понял, что ему ничего не остаётся, как взять девушку на руки.

Он щёлкнул какой-то кнопкой, и перед её глазами вспыхнул циферблат модных массивных часов, украшавших его запястье. Чеёрная секундная стрелка деловито описывала очередной круг. Часы тикали ровно и равнодушно, как будто ничего не произошло. А разве что-нибудь произошло? Впрочем, когда происходят революции и землетрясения, они тикают точно так же. Равнодушные свидетели событий или их отсутствия.

Часы показывали три.

– Отпусти меня, я попробую поймать попутку.

– В таком-то виде и в такое время? Не валяй дурака. Переночуешь у меня. А завтра я тебя провожу.

Три часа. Значит, их поединок продолжался около двух часов. Неудивительно, что у неё совсем нет сил.

* * *

Женщина сидела, ладонями обхватив пылающие щёки. В отблесках свечи глаза её стали больше, темнее и загадочнее. Казалось, она вот-вот заплачет.

– Успокойтесь, – остановил её Игорь. – Может быть, на сегодня хватит? Я понимаю, как тяжело вам всё это рассказывать. Вы когда-нибудь с кем-либо говорили об этом?

– Нет, – она словно очнулась, выпрямилась в кресле. Лицо снова стало напряжённым и растерянным.

– Понимаете, десять лет, целых десять лет… Я не знаю, как жить дальше, что делать.

– Но ведь тогда, как я понял, ничего страшного не произошло? Вас не изнасиловали?

Она уловила нотки сомнения в его голосе и слегка передёрнулась.

– Вы мне не верите? Он кончил без меня, – она казалась опустошённой.

Глава вторая

Неожиданно распахнулось окно, и мрачная каморка успела наполниться запахом сирени, пока Игорь возился с замком рамы, пытаясь противостоять резкому порыву ветра. Сирень цвела прямо под окном, и её гроздья почти касались стекла. Игорь сорвал ветку и бросил на колени женщине.

Кусочек пламени оторвался от свечи, порхнул вверх жёлтым мотыльком.

Она провела рукой по волосам, поправила чёлку – выглядело очень сексуально: маленькая грудь напряглась, красиво обозначившись под чёрной полупрозрачной майкой. Облизнула ярко накрашенные губы, прижала к лицу ветку сирени. Крупные серебряные серьги и такое же колье на загорелой шее очень шли к её волосам и одежде.

Он пристально посмотрел на неё – она играла веткой сирени, избегая его взгляда. В комнате стало очень темно, будто наступили сумерки. Стёкла окна тоненько звенели под натиском ветра. На улице начинался дождь. Ещё несколько искр оторвались от пламени свечи и скользнули к потолку жёлтыми бабочками. В дверь деликатно постучали. Он вспомнил, что нужно продолжать приём, и погасил свечу двумя пальцами.

– Вы придёте ко мне завтра, и мы продолжим разговор, – сказал он Лидии, которая пыталась извиниться, что отняла у него так много времени. Он приказывал, стараясь отрезать ей пути к отступлению. – Вы придёте ко мне завтра и постараетесь быть предельно откровенной. Думаю, что я смогу вам помочь.

– Спасибо, – сказала она, смущённая и слегка испуганная его тоном, машинально прижимая к лицу ветку сирени, точно защищаясь ею. Когда она вышла из кабинета, хлынул ливень.