И больше никаких парадов

Коули, весь бледный и трясущийся, на это ответил, что с его злополучной болезнью, приступы которой одолевают его при малейшем потрясении, ему лучше служить там, где не требуется такого нервного напряжения, в том числе на базе подготовки офицерского состава. Небольшие приступы случались с ним всегда, не больше минуты, а то и пары секунд. Но после того как в Нуаркуре совсем рядом разорвался фугасный снаряд, тот самый, от которого выбыл из строя и сам Титженс, они стали гораздо сильнее. Кроме того, заключил он, следовало принимать во внимание и повышение социального статуса.

– Ха!.. – воскликнул Кристофер. – Социальный статус!.. Он должен заботить человека не больше прыжка блохи… По окончании войны никаких парадов больше не будет. Впрочем, их нет уже и сейчас. Подумайте, кто будет вашими товарищами в офицерских казармах; в любой уважающей себя сержантской столовой вы найдете гораздо более приятную компанию.

Коули, по его собственным словам, понимал, что служба теперь пойдет псу под хвост. Но вот жене его повышение по службе все равно нравилось. Да и потом, ему следовало учитывать и дочь Уинни. Она всегда была немного сумасбродной, а теперь, из-за этой войны, и вовсе отбилась от рук, о чем ему не преминула сообщить супруга. И Коули решил, что, если она станет офицерской дочерью, всякие поганцы, путаясь с ней, будут вести себя осторожнее… В его словах, вполне вероятно, действительно что-то было!

Когда они вышли на открытый воздух, Коули понизил голос.

– На вашем месте полковым сержант-майором я бы назначил квартирмейстера-сержанта Моргана, – доверительно просипел он Титженсу.

– Будь я проклят, если на это пойду! – взорвался тот, но подумал, что благоразумный офицер никогда не пренебрегает мудростью и опытом старого сержанта, и спросил: – А почему вы его мне рекомендуете?

– Он вполне в состоянии взять на себя многие дела, – ответил Коули. – Морган подал прошение о присвоении ему офицерского чина и теперь будет стараться на славу… – Он еще больше понизил свой сиплый голос, погрузился еще дальше в глубины таинственности и добавил: – У вас на батальонном счету скопилось примерно двести, может, даже триста фунтов стерлингов. Вы же не хотите их потерять?

– Чтоб меня черти задрали, если это придется мне по душе… – сказал Титженс. – Но я не понимаю… Впрочем… Ну да, все ясно… Если сделать его сержант-майором, фонды ему придется передать другим… Тотчас же… А он на это пойдет?

Коули сказал, что сможет передать Моргану все дела через два дня. А пока он сам за всем присмотрит.

– Но ведь вам перед отъездом наверняка захочется поразвлечься с какой-нибудь девицей, – сказал Титженс, – не думаю, что вы должны ради меня здесь задерживаться.

Однако Коули ответил, что пока останется и проследит, дабы все было как надо. Ему и правда приходила в голову мысль отправиться в город и переспать со шлюшкой, но девушки там все вульгарные, а при его недуге это нехорошо… Поэтому он останется и подумает, как поступить с Морганом. Вполне естественно, существовала некая вероятность того, что тот пойдет напролом и предпочтет и дальше класть в карман деньги, предоставляя фонды Титженса в распоряжение других батальонов, испытывающих нехватку средств, а то и агентам из числа гражданских лиц. А потом пойти под трибунал! Хотя вряд ли. Дома в Уэльсе, неподалеку от Денби, он был дьяконом в какой-то нонконформистской церкви, а не дьяконом, так сторожем или даже священником. На место самого Моргана Коули приметил одного очень хорошего человека, самого что ни на есть первоклассного – преподавателя из Оксфорда, теперь служившего на базе младшим капралом. Полковник одолжит его Титженсу и назначит квартирмейстером-сержантом без выплаты денежного содержания… Коули уже все устроил… Младший капрал Кэлдикотт был человеком действительно первоклассным, но на плацу в упор не мог отличить правую руку от левой. В самом прямом смысле этого слова…