И больше никаких парадов

А разводили они как раз скакунов. Накрывая каждого из них сразу шестью попонами! Сам Титженс в закалку не верил и никогда не допускал ничего подобного по отношению к лошадям, оказавшимся в его власти. По результатам наблюдений, давно было установлено, что если держать животное при температуре ниже климатической нормы, то оно гарантированно подхватит болезнь, обычно для него не характерную… Если продержать курицу двое суток в воде, зараженной бациллами скарлатины или свинки, то есть недугов человека, то она ими непременно заболеет. А если вытащить ее из воды, просушить и вернуть в обычную среду обитания, скарлатина или свинка тут же пройдет…

– И какие выводы ты, как человек умный, можешь из всего этого сделать? – спросил он у дежурного.

Тот отвел глаза и посмотрел на долину Сены.

– Пола’аю, сэр, – ответил тот, – что наши лошад’и, если их постоянно держать на холоде в стойлах, заболеют болезнями, ’оторых у них обычно не бывает.

– Вот и славно, – сказал на это Титженс, – тогда держи их в тепле.

А сам подумал, что если произнесенные им слова тем или иным образом дойдут до ушей лорда Бейкена, его ждет невероятный скандал. Но он был обязан на это решиться. Лошадь, за которую ты несешь ответственность, не должна страдать… Ему надо было об очень многом подумать… и ничего не оставить без внимания. В небе сияло солнце. Долина Сены окрасилась в серо-голубые тона, будто гобелен. Над ней реяла тень убитого валлийского солдата. Носясь над пустынным полем за штабом, из-за курившегося над ним дыма похожим на крематорий, тянул свою пафосную песнь чудной жаворонок… Действительно чудной. Ведь в декабре эти пташки, как правило, не поют. Они поют, только ухаживая за самкой, или над гнездом… Этот, пожалуй, оказался не в меру сладострастный. Ноль-девять Морган представлял его полную противоположность, особенно на фоне профессионального боксера!

По грязной, узкой дороге, зажатой с обеих сторон кирпичными стенами, они поскакали в город…

Часть вторая

1

Сильвия Титженс сидела в вестибюле лучшего во всем городке отеля, великолепно обставленном, сверкающим белой эмалью, увешанном зеркалами и хвастливо выставлявшим напоказ плетеную мебель, и рассеянно слушала штабного майора, который слезно без конца умолял ее не запирать на ночь дверь спальни.

– Даже не знаю… – отвечала она. – Может, и не запру… Не знаю…

А сама рассеянно глядела в голубоватое, во всю стену зеркало, обрамленное, как и все остальное, пробковым деревом, выкрашенным в белый цвет. Потом немного напряглась и сказала:

– Смотри, это же Кристофер!

Штабной майор уронил фуражку, стек и перчатки. На его голове обеспокоенно задвигались темные волосы без всякого пробора, смазанные какой-то липкой, густой субстанцией. Перед этим он говорил, что Сильвия разрушила всю его жизнь. Разве она ничего об этом не знала? Ведь если бы не она, он мог бы жениться на юной, непорочной девушке.

– Но что ему надобно?.. – спросил он. – Боже правый!.. Что ему надобно?

– Ему надобно, – ответила Сильвия, – сыграть роль Иисуса Христа.

– О Господи!.. – воскликнул Пероун. – Да ведь из всех офицеров генерала он первейший похабник…

– Ну да, – произнесла Сильвия, – женись ты на юной, непорочной девушке, она бы… Как бы это сказать… В общем, наставила бы тебе рога, не прошло бы и девяти месяцев…

Пероун от ее слов слегка вздрогнул и пробормотал:

– Не думаю… Скорее наоборот…

– Ну уж нет, – настаивала на своем Сильвия, – сам подумай… В нравственном отношении ты муж… Или, если уж на то пошло, скорее в безнравственном… Видишь ли, он тот самый мужчина, который мне нужен… Только вот вид у него больной… Слушай, а врачи в госпиталях всегда говорят женам, что с их мужьями?

Сильвию с его кресла было видно не полностью, и под таким углом майору казалось, что она уставилась в ничем не примечательную стену.

– Я его не вижу, – сказал Пероун.

– Зато вижу я, в зеркало… – ответила Сильвия. – Смотри! Отсюда и ты его заметишь.

Пероун вздрогнул опять, на этот раз чуть сильнее.

– У меня нет ни малейшего желания его видеть… Мне и без того время от времени приходится сталкиваться с ним по служебным делам… И мне не нравится, что…

– Тебе?.. – перебила она его с глубоким презрением в голосе. – Ты же ведь только то и делаешь, что преподносишь взбалмошным девицам коробки с шоколадом, не более того… Как он может сталкиваться с тобой по службе?.. Тебя даже солдатом не назовешь!

– Что же нам теперь делать? И что будет делать он?

– Когда портье придет передать нам его визитную карточку, я скажу, что занята… – ответила Сильвия. – А что после этого сделает он, понятия не имею. Скорее всего, поколотит тебя… В данный момент Кристофер как раз буравит взглядом твой затылок…

Пероун окаменел и вжался ниже в глубокое кресло.

– Но он не может так поступить! – взволнованно воскликнул он. – Ты же сама говорила, что он взял на себя роль Иисуса Христа. А Вседержитель не бьет никого в вестибюлях отелей…