И больше никаких парадов

Генерал взорвался и закричал, что передал дело на рассмотрение в Ставку верховного главнокомандующего. Кэмпион теперь мог делать что угодно: с этого момента это было не в его власти. Изрыгая проклятия, генерал зашагал от них, остановился, повернулся, отвесил Сильвии, которая на него даже не смотрела, чопорный поклон, пожал плечами и в бешенстве ушел.

Сильвии было нелегко вернуться к своим мыслям в этой курительной комнате, потому что весь вечер оказался пронизан военными маневрами, которые производили на нее впечатление проделок школяров.

– Ей-богу, – сказал Титженсу Коули, к тому времени уже здорово нагрузившись спиртным, – если попадетесь на глаза старику Блейзсу, я вам не завидую.

– Ты хочешь сказать, – с неподдельным удивлением в голосе воскликнула Сильвия, – что такой вот старый, полоумный идиот может повлиять на твою судьбу?.. Ты же ведь не кто-нибудь, а Кристофер Титженс!

– Ты даже не представляешь, насколько все это трудно и хлопотно… – сказал он.

Сильвия ответила, что так оно, по-видимому, и было, потому как не успел он договорить, как рядом с ним уже вырос ординарец и подтолкнул ему под руку карандашом стопку мятых бумаг, которые Титженс быстро просмотрел, подписал одну за другой, в перерывах говоря:

– Времена нынче трудные… Мы как можно быстрее подтягиваем на передовую войска… И поскольку у нас без конца меняется личный состав… – Потом раздраженно фыркнул, обратился к Коули и добавил: – Этот жуткий малыш Питкинс получил должность инструктора по метанию ручных гранат. Поэтому пополнение он не поведет… Проклятье! И кому мне это теперь поручить?.. Кто, черт возьми, здесь еще остался?! Вы знаете всех низших…

Титженс осекся – его мог услышать ординарец. Умный мальчик. Практически последний умница, который у него еще остался.

Коули тяжело поднялся со стула и пообещал телефонировать в клуб-столовую, дабы выяснить, кто из младших чинов был на месте…

– Рапорты о религиозных настроениях среди пополнения составлял сержант-майор Морган? – спросил он мальчишку.

– Нет, сэр, я, – ответил тот. – Там все в порядке.

Затем робко извлек из кармана кителя бумагу и робко произнес:

– Если вы не против, сэр, подпишите вот это… Тогда я смогу воспользоваться дрезиной, которая завтра в шесть отправляется в Булонь…

– Нет, увольнительную я вам не дам, – ответил Титженс. – Мне без вас не обойтись. А зачем вам?

Мальчишка едва слышно сказал, что собрался жениться.

– Не стоит… – заявил Кристофер, все так же подписывая бумаги. – Подойдите к женатым парням и спросите, каково это.

Парень, пунцовый в мундире цвета хаки, потер подошвой одного сапога по подъему другого и сказал, что дело не терпит отлагательств, не при даме будь сказано. Все могло разрешиться со дня на день. А девушка она была действительно хорошая. Титженс подписал увольнительную и, не поднимая глаз, протянул парню. Тот тоже не отрывал взгляда от носков сапог. В этот момент их внимание привлек телефон, располагавшийся в дальнем конце зала. Коули не мог срочно отправиться в лагерь, потому как на имя уснувшего генерала поступило срочное сообщение о шпионаже в пользу немцев.

– Ради бога, не вешайте трубку! – заорал он. – Ради всего святого, не вешайте трубку… Я не генерал… Я не генерал…

Титженс велел ординарцу разбудить спавшего вояку. И если до этого тот с открытым ртом напоминал безмолвный духовой инструмент, то, когда его растормошили, разразился жуткими проклятиями. Генерал ревел, что знает, с кем говорит… С капитаном Бабблиджоксом… Или с капитаном Каддлистоксом… Да как его, черт возьми, зовут?! И кто его просил позвонить?.. Кто?.. Он сам?.. Срочное дело?.. А ему вообще известно, что в таких случаях положено подавать письменный рапорт?.. Проклятье!.. Какая там срочность?.. Он вообще знает, где находится?.. В Первой армии на канале Кассель… Ну что же… Ага, а шпион, значит, на противоположном берегу канала, в расположении части то ли Л., то ли С. Французские гражданские власти выразили по этому поводу свою чрезвычайную озабоченность… Кто бы сомневался, черт бы их побрал… Вместе с этим чертовым офицером. Французский мэр тоже может отправляться прямиком в ад. И лошадку, на которой разъезжает предполагаемый шпион, тоже пусть прихватит… Когда искомого офицера отдадут под суд, пусть напишут в штаб Первой армии, а лошадь с патронташем приложат в качестве вещественных доказательств…