И будет вечен вольный труд

Помоги мне, мать-земля!
С тишиной меня сосватай!
Глыбы черные деля,
Я стучусь к тебе лопатой.

Ты всему живому — мать,

Ты всему живому — сваха!
Перстень свадебный сыскать
Помоги мне в комьях праха!

Мать, мольбу мою услышь,

Осчастливь последним браком!
Ты венчаешь с ветром тишь,
Луг с росой, зарю со мраком.

Помоги сыскать кольцо!..

Я об нем без слез тоскую
И, упав, твое лицо
В губы черные целую.

Я тебя чуждался, мать,

На асфальтах, на гранитах…
Хорошо мне здесь лежать
На грядах, недавно взрытых.

Я — твой сын, я тоже — прах,

Я, как ты, — звено созданий.
Так откуда — страсть, и страх,
И бессонный бред исканий?

В синеве плывет весна,

Ветер вольно носит шумы…
Где ты, дева-тишина,
Жизнь без жажды и без думы?..

Помоги мне, мать! К тебе

Я стучусь с последней силой!
Или ты, в ответ мольбе,
Обручишь меня — с могилой?

1902

Грядущие гунны

Топчи их рай, Аттила.

Вяч. Иванов

Где вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром!
Слышу ваш топот чугунный
По еще не открытым Памирам.

На нас ордой опьянелой

Рухните с темных становий —
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови.

Поставьте, невольники воли,

Шалаши у дворцов, как бывало,
Всколосите веселое поле
На месте тронного зала.

Сложите книги кострами,

Пляшите в их радостном свете,
Творите мерзость во храме,—
Вы во всем неповинны, как дети!

А мы, мудрецы и поэты,

Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.

И что, под бурей летучей,

Под этой грозой разрушений,
Сохранит играющий Случай
Из наших заветных творений?

Бесследно все сгибнет, быть может,

Что ведомо было одним нам,
Но вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном.

1905

По меже

Как ясно, как ласково небо!
Как радостно реют стрижи
Вкруг церкви Бориса и Глеба!

По горбику тесной межи

Иду и дышу ароматом
И мяты, и зреющей ржи.

За полем усатым, не сжатым,

Косами стучат косари.
День медлит пред ярким закатом…

Душа, насладись и умри!

Все это так странно знакомо,
Как сон, что ласкал до зари.

Итак, я вернулся, я — дома?

Так здравствуй, июльская тишь,
И ты, полевая истома,

Убогость соломенных крыш

И полосы желтого хлеба!
Со свистом проносится стриж

Вкруг церкви Бориса и Глеба.

Белкино, июль 1910

Век за веком