I can hear the sirens (СИ)

— Ты когда со своими бабами разберешься?! Достал уже этот курятник, — Старший Лидер стряхивает пепел прямо на цементный пол диспетчерской — приберут, не переломятся. У Эрика непроизвольно дёргается бровь, когда нож Дарк пролетает в сантиметре от лица Юнис. Он нажимает на «стоп», выдыхает, запускает снова.

— А я причём? Я что ли виноват?! — строит святую непричастность, разводит руками и ухмыляется, мол, за всю бабью дурь я один не в ответе. Старательно разыгрывает безразличие, а цепкий взгляд, не отрываясь, следит за каждым движением фигур в темноте.

— Жениться бы тебе. — Максу этот спектакль забавным уже давно не кажется, он нутром чует, как за стальной бронёй — глыбой бетона и арматуры, закипает ярость запредельной температуры. Слишком зелен первый зам, чтобы его, матёрого волка, за нос водить. — Угомонишься, наконец. Не вы, так закон вас угомонит.

— Сам год назад только сподобился. Погоди, у тебя ещё медовый месяц. — Крепкое лениво ползёт по венам, мешает мысли в кучу, обостряет чутьё. Не раз и не два Эрик думал связать её по рукам и ногам одной поездкой в Искренность, но раз за разом Юнис разрушала его и без того шаткое доверие к миру. А домашнее насилие авторитета Лидеру Бесстрашия точно не прибавит.

Казалось, они оба слышат, как хрустит переломанный носовой хрящ, когда Юнис своим излюбленным приёмом размазывает лицо соперницы по каменным стенам Ямы. Девка корчится на полу, Юнис брезгливо, носком берца сталкивает её ногу с прохода и исчезает из поля зрения камеры.

— Когда сделана запись?

— Вчера ночью.

— Где она? — тяжелый, мутный взгляд промахивается мимо наставника, спотыкаясь об стену, возвращается на дно опустевшего стакана. Макс доливает еще на два пальца.

— В лазарете.

— Я про Юнис.

Эрику нет дела до чокнутой бляди — дальше больничной койки ей не доползти. Проклятая Юнис, виртуоз игры на его нервах, как назло сутки не попадается ему на глаза, и ярость мешается с тревогой в ядерный коктейль. Дарк — отчаянная, но слабоумная, и не факт, что она такая одна. Никто не имеет права причинять Юнис боль. Никто, кроме него.

— В инструкторы назначил. К изгоям её пускать бессмысленно. Только бойца терять. — Эрик согласно кивает, как-то по-детски, мстительно радуется внутри себя. Пусть теперь мечется по Яме, пусть бросается на стены, как в клетку пойманная, заслужила, дрянь. За пределы Бесстрашия ей больше не выйти, один проёб — и Старший Лидер фракции шутя свернул, скомкал её карьеру за бутылкой виски, и Эрик здесь почти не причём.

Лидер приходит в лазарет после отбоя, сжимает, разжимает кулаки, стоя под сводами косого проёма двери; под кожей штурмовых перчаток чешутся ладони — так и подмывает размазать этот кусок мяса по полу без лишних слов.

— Пойдем, проветримся. — Грубый голос отскакивает от серых стен приказом, Дарк подрывается сесть на койке, встать и бежать на зов, но вспоминает, почему, собственно, здесь находится, кривит побитое личико и куксится.

— Но я в таком виде… — она касается разбитого носа ладонью. Багровые синяки почти сливаются с цветом её кожи, а ноющая боль совсем отпустила — ей хватает сил строить глазки и выёбываться. Дешёвка. Юнис её пощадила — Эрик не оставил бы живого места на этом смазливом лице.

— Насрать. Пошли, — Лидер разворачивается к ней спиной, уверенный, что она послушно засеменит ножками следом, но Дарк сидит смирно, набивает себе цену.

— Эта сука меня… — прилетает ему в затылок, вынуждает разворачиваться на пятках и рявкать на весь лазарет.

— Встать, я сказал!

Дарк вздрагивает, прячет глаза в пол, резво поднимается с постели — противостоять ему бессмысленно, ровно, что идти в лобовое на летящий скоростной состав. Она плетётся за ним следом, изредка бросает взгляды на широкий разворот плеч, соскальзывая на бритый затылок и чёрные язвы тату, выбитые от локтей до запястий.

Давно за полночь, а перед ним, казалось, расступается тьма; Дарк слышит, как хрустит цементная крошка у неё под ногами, в то время, как он ступает, словно хищник на мягких лапах. Каждый поворот, каждый тупик и каждый лестничный пролёт его, он петляет и взлетает вверх по ступеням — хозяин стаи тёртых волков и скулящих подранков, умеющий держать в узде и тех, и других. Оголённые, как провода, инстинкты гудят и ноют развернуться и бежать прочь, но девка лишь послушно плетется следом, не позволяя первобытному страху одолеть себя.

Эрик останавливается ровно по центру шаткого моста над пропастью, Дарк едва не врезается ему в спину. Внизу шумит вода и тянет холодом, Эрик лениво опирается локтем на ржавый поручень, перекрывая ей путь. Жидкий азот, ртуть и спирт за светлой радужкой, коктейль Молотова в глубине зрачка — девчонку пробирает озноб, когда Лидер медленно делает шаг ей навстречу, сокращая расстояние до критического минимума.

— Я предупреждал. Не трогай. Мои. Вещи.