i cf85044c3a33e6c4

И, не подумав, отправляю сообщение. Поморщившись, нажиманию на кнопку

редактирования и стираю восклицательный знак. Драма да экспрессия ни к чему!

Sean Karter: А в чем дело? Ты уже подобрала себе очередной мешок с дерьмом и

матримониальными намерениями, у которого вид из окон лучше, чем у меня?

Joe: Да уж, с отстойностью вида из твоих окон не поспоришь, Картер. Но я не гордая

потерпела бы, если бы не несколько иное зрелище. Например, очередная иностранная

студентка, с которой ты катаешься по Сиднею…

Sean Karter: Заметь, ровно в то же время я видел тебя в компании троих детей. Только ни

один из них не твой.

Joe: Да, ты отлично подбираешь выгодные лично тебе аргументы. И если бы при всем этом

ты бы еще и свои увлечения перерос — все было бы просто идеально! Ну а раз такого счастья

нам не дано, вышли мне в личку расценки на роскошные Сиднейские виды. Все. Я уехала. xoxo.

Я не включила свет. Чтобы не видеть эту чертову квартиру, я не стала включать свет, и

только это позволило мне переступить порог. Но утро…утро безжалостно. Оно наполнило

помещение не только светом, но и призраками горя и обид. Это просто невыносимо, настолько

больно, но я, невзирая на правила приличия, набрала номер риелтора в семь утра…

А теперь стою напротив входа в университет. Не ожидала, что это окажется сложным

настолько. Мне страшно зайти и увидеть, что здесь все еще ничего не поменялось, потому что

некоторые события должны что-то менять. Может быть не для всех, но для меня. Мой мир

изменился, должны измениться и декорации тоже. За спиной раздаются голоса, и я заставляю

себя сделать следующий шаг, иначе поймают и начнут расспрашивать. А я не могу говорить о

случившемся…

Однако, когда я вхожу в корпус, вижу, что на моем дисплее горят буквы: «С возвращением,

Док»! Губы сами собой растягивают в улыбку, и… ну… чуточку легче становится.

Человеческое участие творит чудеса. Не жалость, не притворство, а вот такие вот искренние

мелочи, идущие от сердца. Каждому хочется вернуться и знать, что его ждали. Меня ждали.

Пусть это и один жаждущий места Бабочек мальчишка. Или вы, может, подумали, что он за

мной по доброте душевной таскается? Ха. Вот ведь насмешили. Алло, я его Такаши.

Кафедра не изменилась. Но пришла я первой, слишком торопилась сбежать из дома. У

остальных такой проблемы не существует. Ключик от злосчастной аудитории не дает мне

покоя. Он висит на видном месте, и я не могу его проигнорировать. Я должна знать, смогу ли

бывать на «месте происшествия». Глупо было бы думать, что одну из любимых кафедрой

аудиторий исключат из расписания навсегда. Его ведь не Клегг составляет. Хватаю ключ и

поднимаюсь наверх.

Когда я подхожу к двери, ноги дрожат. Я помню Ребекку Йол и парализующую боль.

Думаю, эта девушка из моего персонального ада. Почему именно ей довелось увидеть, как я

истекаю кровью? Я спешно отгоняю эти мысли и начинаю вставлять ключ в замок. Но он не

поворачивается… Он раньше не заедал… Я вытаскиваю ключ и наклоняюсь. Замок аж

блестит… Ни единой царапинки. Его сменили! Но ключа нет. То есть… эту аудиторию закрыли

насовсем? Не знаю почему, но губы, подрагивая, изгибаются в улыбке. Ее закрыли из-за меня.

Хоть бы это сделал Шон… Пожалуйста. Я же так немного прошу! Оборачиваюсь, опираюсь о

дверь спиной и шумно выдыхаю. На один кошмар меньше. И, может быть, все не так плохо. Он

предложил мне переехать к нему, и он закрыл аудиторию. Он, блин, и не смейте спорить.

Иногда иллюзии во благо!

Ее закрыли, — слышу я голос Клегга. — Увидел твою сумку, и понял, куда ты пойдешь.

— Кто закрыл? — А вот в этом самом месте пора побиться головой о стену. Зачем я это

спросила? Зачем выставляю себя дурой?

— Картер. Причин не знаю, но теперь всем определенно спокойнее. В конце концов, там

побывала толпа перепуганных студентов… Мда…

— Роб, иди сюда, — и приветственно раскрываю объятия.

— Какое же ты горе, Конелл, — неуклюже похлопывает он меня по спине.

— Керри шутит, что мое второе имя — Катастрофа.

Клегг не комментирует, потому что согласен. А когда мы заходим на кафедру, я вижу, что

там меня дожидается знакомый потрепанный рюкзак и кофе из старбакса. Каддини ничуть не

изменился. Он все такой же долговязый и взъерошенный.

— Док, привет, — расплывается он в улыбке. — Я все-таки рискнул! — и торжественно

протягивает мне стаканчик.

Он очень забавный. Только несколько не в себе… перманентно. Пока Каддини не успел

развернуть треп о достижениях мира IT-технологий, Клегг сует ему в руку несколько банкнот и

отправляет за кофе. Шутит, что так открыто подлизываться только к одному преподавателю

неприлично. Парнишка, разумеется, не возражает, он вообще отзывчивый. Прибегает с двумя

стаканами и плюхается на стул напротив, готовый внимать всему, что бы мы не сказали, хотя в

разговоре не участвует.