И черт с нами

Комната, в которую мы, вежливо постучавшись, вошли, разительно отличалась от той, где без малого год назад я впервые встретил Алябьева. Лаборатория была обставлена если и не самым новейшим оборудованием, то уж во всяком случае на хорошем уровне. Все вокруг сияло стеклом, блистало никелем и тускло отсвечивало тефлоновым покрытием. Баночки с реактивами ровными рядками стояли на полочках. На белых лабораторных столах только то, что должно на них находиться: штативы с одноразовыми пробирками, вращающиеся держатели с автоматическими пипетками, пластиковые плашки, диализные ванночки, мини-центрифужка. Научными изысканиями активно занимались двое в белых халатах — миловидная светловолосая женщина лет тридцати пяти и худющий юноша студенческого возраста. Сам Алябьев, хотя и был, как и все, облачен в белый халат, находился в пассивной стадии исследовательского процесса.

Стол Александра Алексеевича располагался в дальнем конце лабораторной комнаты, у окна. Компьютер с ультраплоским экраном соседствовал с пузатым заварочным чайником с большим ярко-фиолетовым цветком на боку, желтой кружкой с зеленым попугаем и стопкой реферативных журналов, из которых торчали многочисленные закладки.

Не обращая внимания на недоуменные взгляды сотрудников, мы с Гамигином прошествовали к столу заведующего лабораторией.

— Как поживаете, Александр Алексеевич? — поздоровался я.

Алябьев положил на стол книгу, которую читал, и с интересом посмотрел на меня поверх очков.

— А, я вас припоминаю, — произнес он медленно.

— Каштаков, — напомнил я. — Дмитрий Алексеевич Каштаков. Мы с вами встречались около года тому назад по поводу…

— Да-да, — перебил меня Алябьев. — Вы выясняли обстоятельства гибели Ника Соколовского.

— Совершенно верно, — подтвердил я. — Анс Гамигин, — представил я демона, — мой коллега.

— Очень приятно, — приподнявшись со стула, Алябьев пожал руку Гамигину, а затем и мне. — Чаю не желаете?

— Нет, спасибо, мы только что из-за стола. — Я взял свободный стул, пододвинул его к краю стола и сел.

Анс последовал моему примеру.

Алябьев выглядел озадаченным. Он переводил взгляд с меня на демона, явно гадая о причине нашего визита. Я даже подумал, что Александр Алексеевич вполне мог решить, будто я заглянул к нему просто так, по старой памяти, узнать как дела. Поэтому именно с этого я и начал.

— Я смотрю, дела у вас пошли в гору, Александр Алексеевич. — Легким взмахом руки я обвел лабораторию, на которую, право же, приятно было посмотреть, даже не зная назначения ни одного из украшавших ее приборов.

— Да. — Алябьев через плечо глянул на свои владения так, будто впервые их видел. — Полгода назад я получил вполне приличный грант, — он бросил взгляд на Гамигина, — от Центра биотехнологических исследований Ада.

Анс улыбнулся с таким видом, будто это лично он поспособствовал тому, чтобы грант достался именно доктору Алябьеву.

Мой взгляд скользнул по яркой обложке лежавшей на столе книги, явно не научный трактат.

— Что читаете, Александр Алексеевич?

Гамигин уставился на меня так, будто я принялся пальцем в носу ковыряться. Но я-то знал, с чего следует начинать доверительную беседу с Алябьевым. В прошлый раз он, помнится, «Фрегат „Паллада“ читал.

— Современный автор. — Алябьев провел двумя пальцами по обложке, будто невидимые крошки с нее сметая, и перевернул книгу так, чтобы мне стало видно название и имя автора.

Алексей Калугин. «Не так страшен черт». На обложке серьезный, представительный мужчина в сером двубортном пиджаке и надвинутой на глаза шляпе. Чем-то на меня похож.

— И о чем это? — поинтересовался я.

— Детективная история, — ответил Алябьев. — Действие происходит в Московии в наши дни.

— Интересно?

— Ну, не Джойс, конечно. — Алябьев едва заметно улыбнулся. — Но почитать стоит. Рекомендую. Тем более при вашей профессии…

Ну, это я сразу понял. Таким не особо хитроумным образом Алябьев пытался подвести меня к разговору о цели нашего визита. В самом деле, не о литературе же мы пришли поговорить.

— Александр Алексеевич, — произнес я негромко, — мы хотели бы поговорить с вами наедине. — И многозначительно посмотрел на спину юноши, с многоканальной пипеткой в руке склонившегося над плашкой. — Много времени это не займет.

— Надеюсь…

— Нет-нет. — Я снова угадал ход мыслей Алябьева. — На этот раз никакого криминала. Мы всего лишь хотим проконсультироваться с вами по вопросу, имеющему, как мне кажется, самое непосредственное отношение к вашей работе.

— Ну, если так… Саша! Танечка! — окликнул своих сотрудников Алябьев. И распорядился по-деловому: — Идите обедать.

— Александр Алексеевич, — обиженно прогнусавил юноша, — у меня пробы пропадут.

— Вот она, нынешняя молодежь, — словно за поддержкой, обратился ко мне Алябьев. — Если бы мне в его годы завлаб в девять утра сказал, иди, Саша, обедай, думаете, я стал бы спорить? Иди! — махнул он рукой на молодого человека.

Тот посопел недовольно, но все же скинул халат и пошел, ссутулившись и приволакивая ноги, к двери, за которую уже успела выскочить более проворная Танечка.

— Итак — Алябьев переплел пальцы рук на груди. — Я вас слушаю.