И черт с нами

Бывают вопросы, услышав ответ на которые, ты понимаешь, что изменилось все твое представление о казавшейся такой стройной и законченной системе мироздания. И вовсе не потому, что ты узнал нечто совершенно неожиданное. Нет, как раз наоборот! Самые простые и очевидные ответы обладают наибольшей разрушительной силой. И, что совершенно удивительно, невозможно понять, отчего и как это происходит. Вот только что ты, казалось, понимал абсолютно все, что происходит вокруг, и вдруг — ба-бах! — мир переворачивается с ног на голову. Или, может быть, это ты сам занимаешь иное положение, а потому и видишь мир под иным углом зрения?

Впрочем, эти рассуждения не имеют никакого отношения к ответу, который дал на вопрос демона Степан.

— Игорь — мой брат, — сказал официант и с вызовом посмотрел сначала на меня, потом на Анса, а в конце, на всякий случай, наверное, еще и на Аавала.

— Так. — Гамигин ударил пальцем по столу.

— Замечательно, — растерянно произнес я.

— Значит — Игорь. — Анс снова ударил пальцем по столу.

— Он не похож на ти-кодера, — сказал я.

— Игорь — мой брат, — повторил то, что мы уже слышали, Степан. Ему нужно было с чего-то начать.

Аавал заново наполнил наши чашки кофе, который, хотя и подостыл немного, все равно оставался бесподобным по вкусу. Я готов был поклясться, что в него что-то добавлено, но вот что именно, угадать не мог. У повара-ангела, как у любого профессионала, имелись свои секреты, которые даже не возникало желания отгадывать, просто хотелось наслаждаться богатством вкуса. После двух чашек райского кофе я все еще чувствовал усталость, но сонливость прошла, и мозги вроде бы работали в нормальном режиме.

— Итак, Игорь — ваш брат. — Я деликатно дал понять Степану, что мы ждем историю, которая непременно должна была последовать за сделанным официантом признанием.

Хотя, судя по реакции Аавала, для него тот факт, что Степан и Игорь состояли в родстве, вовсе не явился открытием.

— Двоюродный, — уточнил Степан. — На три года меня старше. Талантливый был парень, не в пример умнее меня. Еще в школе на математических олимпиадах призы получал. Потом физмат закончил, немного до красного диплома не дотянул. Причем влегкую, особенно не напрягаясь. Одной учебой Игорь никогда не ограничивался. У него было столько увлечений, что я понять не мог, когда он только все успевает. После института Игорь несколько лет работал в каком-то закрытом госучреждении. В каком именно, он никогда не говорил, а я особенно не интересовался. Только спрашивал иногда, чем он там занимается? Игорь отвечал, что проводит расчеты возможности тех или иных событий. На тему своей работы Игорь поговорить любил, нравилась она ему. Он вообще любил все необычное, диковинное, ни на что не похожее. Вместо собаки дома карликовую свинку держал. Черную как смоль и ласковую как кошка. Да только я мало что понимал в его рассказах, а запомнил и того меньше. Игорь часто повторял, что ему приходится иметь дело с такой штукой, как вероятность, потому что он работает не с материей, а с тенденциями Квантованность любого события — что это означает, я и тогда понять не мог, а вот определение запомнил… А впрочем, какое это имеет значение… Пять лет назад Игорь попал в аварию.Разбился на мотоцикле. И все, не стало Игоря. Помимо множества других травм у него оказался проломлен череп, повреждена затылочная область мозга. Семь раз Игорь пережил состояние клинической смерти… Тетя Наташа, мать Игоря, тогда еще говорила, что, если бы не вмешался кто-то с очень внушительным именем, знавший Игоря по работе, его давно бы отключили от системы искусственного жизнеобеспечения… Тетя Наташа умерла еще до того, как Игорь из комы вышел. Хотя еще не старая была да и болела не чаще других. Игорь начал самостоятельно дышать через девять месяцев после аварии. Еще через пять месяцев он пришел в себя. Только в судьбе самого Игоря это уже ничего не меняло. Мозг его был чище, чем у новорожденного, который все же помнит какую-то информацию, полученную в утробе матери. Кроме того, он полностью утратил способность к обучению. Врачи считали удивительным уже то, что Игорь научился самостоятельно пережевывать и глотать пищу, иначе бы его пришлось кормить с помощью зонда. После смерти тети Наташи я остался самым близким Игоревым родственником, поэтому мне и предстояло решить, как поступить с Игорем. Собственно, выбор был невелик. Можно было отправить брата в муниципальный приют для инвалидов. Врач, с которым я обсуждал этот вопрос, честно сказал, что в подобных заведениях больные вроде Игоря, требующие постоянного ухода, долго не живут. Существуют также частные интернаты, в которых больным обеспечивается должное лечение и уход. Но стоит это… В общем, мне не по карману. Я принял третье решение — забрал Игоря домой.