И даже когда я смеюсь, я должен плакать…

— Конечно, мне тут хорошо, — вторит ему Миша. — Господин председатель сельсовета очень любезен со мной. Он выключает свет только в одиннадцать часов, а ночью здесь все время милиционер, он присматривает за мной, и, когда мне надо в туалет, он идет со мной, чтобы я не сбежал. В самом деле, здесь просто превосходно. Тишина. Покой. Прохлада. Свободное время. Я могу играть в шахматы сколько хочу. Господин председатель сельсовета очень великодушен, и это по отношению к иностранцу, о котором мало что известно.

Видите, как игра в шахматы благотворно влияет на человека! А кроме того, видите, какой идиот этот Котиков! У него вовсе нет чувства юмора, и он совсем не понимает иронии! Поэтому он говорит польщенно:

— Лично я ни в коей мере не имею ничего против вас, Михаил Олегович, я просто выполняю свой долг.

— Я прекрасно понимаю это, господин председатель сельсовета, ваш долг! Каждый порядочный человек должен выполнять свой долг. Будь вы на моем месте, а я на вашем, моим долгом тоже было бы запереть вас.

Это уже звучит для Котикова подозрительно, и он говорит:

— Теперь вы должны идти, Ирина Аркадьевна! Завтра вы снова сможете прийти и принести завтрак.

— Я всей душой с вами, Ирина, — говорит Миша и улыбается, и от этой улыбки Котиков вынужден отвернуться, он этого не выдерживает. Ирина ободряюще улыбается Мише и прикрывает глаза. Потом она поворачивается и уходит, а Котиков тщательно запирает дверь в камеру и проворно следует за ней.

Миша может плотно поесть. Теперь это похоже на сказку «Хензель и Гретель», не хватает разве, чтобы ведьма-Котиков подсматривал, потолстел ли уже Миша. Наконец, он складывает посуду и расставляет миниатюрные фигурки на маленькой шахматной доске. Он начинает партию; через полчаса черным становится плохо, и Миша, который не переносит чужой беды, переворачивает доску и пытается изо всех сил помочь черным в этой игре с самим собой.

Под потолком камеры есть окно из матового стекла, через которое в течение дня в камеру проникает свет, а рядом — вентиляционная труба. Неожиданно из этой трубы доносится осторожный стук. Миша настораживается, но слышит снаружи голос Левы. После обмена приветствиями Лева сообщает ему новости из Москвы. В конце рассказа он говорит, что завтра придет со свежими новостями и желает спокойной ночи. Миша тоже желает ему спокойной ночи и говорит, что очень благодарен ему, Аркадию Николаевичу, Марии Ивановне и Ирине.

Да, он действительно любит семью Петраковых. Какое счастье, думает он, потому что это очень, очень трудно — жить без тех, кого любишь. Поэтому он продолжает улыбаться, периодически поворачивая шахматную доску. Черные снова приходят в себя, и, когда они становятся слишком сильными, Миша пытается помочь более слабым белым. Теперь он снова прибегает к своему заклинанию «если — то»: если ему удастся свести партию вничью, для чего он должен одинаково хорошо играть как за черных, так и за белых, то путч окончится провалом, и Горбачев снова придет к власти. За десять минут до одиннадцати, когда свет в камере погаснет, партия заканчивается вничью.

15

На следующий вечер, вскоре после того, как Ирина принесла очень вкусный, приготовленный ею ужин, Лева снова дает о себе знать и сообщает Мише через вентиляционную трубу о том, что происходит: штурма Белого дома не было, ночь прошла спокойно. Перед зданием собралась большая толпа, моросит дождь, но никто не уходит, наоборот, подходят все новые и новые люди, они прячутся от дождя под зонтами, полиэтиленовыми пленками и тентами, разводят костры, кипятят чай и разговаривают с солдатами, которые все больше симпатизируют Ельцину.

В Белом доме постоянно проходят совещания, а подпольные радиостанции сообщают, что шахтеры двадцати шахт Кузбасса начали забастовку. В Воркуте тоже половина шахт бастует. В ближайшие часы забастовка распространится на все шахты, сообщают дикторы подпольного радио, но они говорят и другое: путчисты решили штурмовать Белый дом и захватить Ельцина и его сторонников. Целый день москвичи, защищающие Белый дом, ждали нападения, как и танкисты, охраняющие Ельцина. Жители окрестных домов приносят защитникам горячую еду и питье, к середине дня здесь собралось сто тысяч человек. Из-под леса зонтов они слушают речь Ельцина, который говорит с балкона Белого дома и требует ареста путчистов и немедленного освобождения Горбачева и его возвращения в Москву.

Путчисты тоже непрерывно заседают, они имеют в своем распоряжении телевидение и крупные радиостанции, которые утверждают: только они могут спасти Советский Союз и поэтому не отступят ни на шаг.

Сохраняется серьезная опасность гражданской войны, сообщает подпольное радио, а вечером Лева передает Мише то, что узнал от Григория Чебышева: в ближайшую ночь, скорее всего, произойдет штурм Белого дома, который защищает масса безоружных людей.