И дети их после них

Больше он спрашивать не стал. Стеф уже открыла дверцу и поставила ногу на землю. Ей нужны были душ и десять часов сна. Она подумала о своей комнате. Чистые простыни, знакомая с детства обстановка. На стене все еще висел постер Люка Перри. А у кровати – самшитовое распятие.

– Подожди, – сказал Антони.

– Что?

– Не знаю. Стремно все же разбежаться вот так.

– Чего тебе надо? Не будем делать из этого историю.

– Я мог бы написать тебе, – сказал Антони.

– Как хочешь.

Она была совсем рядом.

– Прости, – сказал он.

– Привет.

Она хлопнула дверью, он смотрел ей вслед. Она шла босиком, держа кроссовки в руках, и даже не попыталась оглянуться. Ну, по крайней мере, он ее трахнул. Утешаясь этой мыслью, он развернулся и поехал домой.

Часть IV. 1998 I Will Survive [43]

1

«Леклер» заметно разросся. В нем открыли отдел тканей, обновили рыбный отдел, а главное – тут появился отдел бытовой техники и электроники, достойный лучших гипермаркетов. Всего – десять тысяч метров торговых площадей. Магазин даже не закрывался на ремонт, все работы осуществлялись за временными фанерными перегородками, в то время как потребители продолжали делать покупки.

После окончания переоборудования долину наводнили рекламные буклеты, приглашавшие на грандиозную распродажу техники – от утюгов до теликов с плоским экраном. Все как с ума сошли, народ повалил толпами. Даже полицейских поставили – регулировать движение. Потом построили два перекрестка с круговым движением европейского типа. Каждую субботу на парковке, в кассах, в новом «Макдоналдсе» собирались очереди. Такой успех, и это в то время, когда пессимистам повсюду мерещился призрак кризиса. Тут было чему порадоваться.

Правда, это создавало и некоторые неудобства. Так, например, в отделе средств гигиены Антони никак не мог решиться на что-то определенное. При таком выборе, покупая зубную пасту, всегда остаешься с чувством, что прошляпил что-то лучшее. Наконец он решил остановиться на тюбике «Колгейта», после чего пошел дальше. Тележка его была уже полна, но в меру. Вокруг сновали люди, все в прекрасном настроении, их было много, тем более для среды. Магазин был весь украшен в национальных цветах. Уже несколько дней как Франция оделась в триколор, по всей стране рикошетом разлетались одни и те же слова. Он услышал их в восемь утра по своему радиобудильнику: Франция вышла в полуфинал.

Что не помешало ему отправиться за покупками. Он старался сделать все побыстрее, чтобы проскочить. Потому что в этой дыре в конце концов обязательно на кого-нибудь наткнешься. Сразу начнутся расспросы: как мама? что ты поделываешь? Антони двадцать лет, он такой молодой, у него вся жизнь впереди. Это все, что другие могли ему сказать.

– А с работой как?

– Ищу.

Беби-бумеры[44] слушали с пониманием. В их времена с этим все же было проще.

– А как поживает мама? Привет ей передавай.

Ничего себе поживает. Да, он передаст. Хорошего дня.

После возвращения домой Антони ничего путного не делал. Конечно, он был молод. О чем ему без конца твердили. А молодому надо шевелиться. Тебе просто надо уехать в Канаду. Или получить образование. Каждый совался со своим советом. Люди – мастера налаживать чужие жизни. У Антони не было слов, чтобы объясняться с ними.

Он купил еще консервов – фасоль, зеленый горошек, сардины. Кроме этого, в его тележке уже лежали обычные продукты, ветчина, колбаса, рубленые бифштексы, вермишель. Кока-кола, круассаны на завтрак. Кофе, бананы, йогурты.

Наконец он добрался до отдела с выпивкой. Там он выбрал себе две бутылки красного, упаковку из двадцати четырех банок пива и бутылку виски – «Label 5». Вечером он собирался пойти к кузену смотреть футбол. Чтобы не идти с пустыми руками, он взял коробку «розе́». Надо будет перед выходом поставить его в морозилку.

Франция вышла в полуфинал. Голос по радио еще раз напомнил об этом уважаемым покупателям и объявил, что по такому случаю гипермаркет устраивает исключительную промоакцию на телевизоры с плоским экраном. Антони сразу вернулся через весь магазин, чтобы убедиться в этом.