И девять ждут тебя карет

– Что вы имеете в виду? О, я и забыла, что вы не говорите по-французски. – Я нервно засмеялась. – Простите, Уильям. Я… сегодня у меня голова идет кругом. Я даже не поблагодарила вас за то, что вы приехали. Пользуясь вашей добротой, я заставила вас заниматься моими делами. Я… страшно благодарна вам, честное слово.

– Не думайте об этом. Лучше введите меня в курс дела, хорошо?

И я рассказала ему все с самого начала – боюсь, не очень связно, с частыми остановками, потому что очень устала и боялась, что мы не догоним Рауля. Машина неслась вверх по извилистой дороге, и темные скалы скользили мимо нас плавно, как во сне. Черная полоса дороги стелилась позади, вдалеке клубился туман, тонкие серые деревья, пролетая мимо нас, уходили в небытие; облака испарений струились, летели, рассеивались и исчезали за нами, словно тучи, развеянные порывами бурного ветра. Красный свет задних фар ударил мне в глаза, как кинжал.

– Вот, Уильям, посмотрите туда, – хрипло сказала я.

Блейк ничего не ответил, но я знала, что он увидел эти красные огни. Потом они исчезли, и на нас снова обрушилась белая слепящая лавина тумана, но на этот раз совсем тонкая – желтоватый свет вспыхнул в ней радужными полосами, осветившими пространство перед нами, и скоро мы опять были на свободе.

На прямом шоссе машина снова прибавила скорость. И красные огни все летели, опередив нас не больше чем на триста ярдов.

Казалось, Рауль на этот раз не очень торопится. Мы постепенно нагоняли его. Двести ярдов, сто пятьдесят… расстояние между нами быстро сокращалось. Слишком быстро.

– Это просто грузовик, – сказал Уильям и уменьшил скорость.

Мы ехали вплотную за грузовиком и дали сигнал, требуя уступить дорогу.

Это был один из тех чудовищно огромных грузовиков, которых так много во Франции, слишком объемистых и высоких для любой дороги и слишком быстрых для своих габаритов. Очень скоро выяснилось, что он не намерен нас пропустить. Игнорируя наши сигналы, он продолжал катить с оглушительным ревом, немного покачиваясь на поворотах, но не уступая ни пяди и не съезжая с самой середины шоссе.

Не знаю, как долго мы были вынуждены тащиться за ним, казалось, не меньше года. Я сидела, так крепко сжав кулаки, что ногти впились мне в ладони, до крови прикусив нижнюю губу, с ненавистью глядя на грязные доски кузова, освещенные светом наших фар. Машина везла гравий, который сыпался на дорогу сквозь щели в кузове. Кто-то нарисовал мелом на одной из досок рожицу, похожую на гнома. До сих пор вижу перед собой номер с отколотым уголком: 920-ДЕ 75…

Я смотрела на него, ничего не соображая, и думала о «кадиллаке», мчащемся где-то перед нами, о Рауле и Леоне и о невероятно ужасной сцене, которая может в еще более страшном виде повториться в библиотеке замка Вальми.

– Уильям… – сказала я снова.

– Если «кадиллак» смог проехать мимо него, – спокойно заметил Блейк, – то мы тоже сможем. Держитесь.

Даже следа нетерпения или тревоги не было в его голосе. Он повернул налево, еще раз мигнул фарами и подождал несколько секунд. Грузовик катил дальше. Мы сейчас были на подъеме, и большая машина замедлила ход. Она все еще держалась на самой середине дороги, и мы терпеливо тащились позади.

Мы ехали гуськом, поднимаясь по склону горы. Я невольно всхлипнула и зажала себе рот тыльной стороной ладони, чтобы хоть как-то удержаться от крика.

Грузовик замедлил ход, потом поехал еще медленнее; мы ползли к вершине подъема.

Вдруг деревья на гребне горы озарились светом, ударившим нам в глаза. Он шел с противоположного склона, быстро приближаясь. Сероватое зарево стало светлее, засияло золотом. Грузовик заполз на самую вершину и встал там, черный в лучах фар приближающейся с противоположной стороны машины, потом резко повернул направо, уступая ей дорогу.

Наши фары вспыхнули и погасли. Что-то ударило меня в поясницу, когда наш «даймлер» ринулся в образовавшееся свободное пространство, как ракета.

Свет наших фар словно столкнулся со встречными лучами. Потом мы вильнули вправо, проскочив почти под передним бампером грузовика. Я услышала громкий сигнал машины и что-то похожее на крик, но мы были уже далеко внизу и мчались еще быстрее.

– Ах ты, сокровище мое, – ласково сказал Уильям, обращаясь к машине, и широко улыбнулся. Я прокусила до крови руку, он же даже не задохнулся. – Как здорово, – так же ласково добавил он, – иметь под рукой столько лошадиных сил!..

Дорога снова пошла на подъем, стряхнув с себя последние клочья тумана. Уильям нажал на акселератор, и все лошадиные силы взялись за дело. Я вглядывалась в простиравшуюся передо мной темноту, стараясь отыскать среди деревьев огни задних фар.

Но я ничего не увидела до самого поворота, где шоссе идет круто вниз к мосту Вальми. Только тогда на крутых поворотах зигзага, примерно в полумиле от нас, замелькали яркие огоньки.

Я, наверное, застонала или снова всхлипнула, потому что Уильям посмотрел на меня и сказал:

– Не волнуйтесь, дорогая. Они, вероятно, договорятся между собой.