«И дольше века длится век…». Пьесы, документальные повести, очерки, рецензии, письма, документы

В интересующую нас эпоху в Париже насчитывалось около 200 шансонье-профессионалов. Когда зажигались газовые фонари, они бродили из кафе в кафе и речетативом исполняли (зачастую без музыкального сопровождения) свои бытовые и политические злободневные куплеты.

Среди них на первом месте crown Пьер-Жан Беранже – родоначальник жанра куплетной поэзии. Это ощущается в таких его произведениях как «Жак», «Фея рифм», «Поэтреволюции».

Затем – прославленный шансонье Пьер Дюпон, создатель «Песни рабочих».

Дальше – Луи Фесто, автор песенного манифеста «Народные шансонье».

Назову ещё народного рабочего певца Эжезипа Моро.

Следующий в этом ряду – Эжен Потье.

Далее – Жюль Жуй, автор песен о различных профессиях – у него есть «Песня землекопа», «Песня шахтёра»…

Затем – знаменитый Гастон Монтегюс, прославившийся своей песней «Слава 17-у полку!»[43]

В этом ряду стоят Алексис Буавье, автор песни «Чернь», Жан-Батист Клеман, автор знаменитой песни «Кровавая неделя», Оливье Суэтр, написавший «Песню солдата-социалиста».

Хотелось бы заострить ваше внимание вот на каком моменте. В 80-е-90-е годы у пролетариата не было газет, журналов и других средств распространения идей. И вот эти средства заменяла собою песня! Сборник шансон и маленькие жёлтые листочки, на которых печатались ноты и слова песен, тоже были своеобразными распространителями песенного творчества.

Мне бы хотелось как сценаристу использовать одну из шансон в сцене на баррикадах. По словам Оливье Суэтра, «песня является сотрудницей смуты, смелым и желчным критиком. Она несёт в себе сарказм. В ней звучат смертельная ненависть, насмешливость. Песня атакует бога, религию, законы. Она словно отгравировывается в памяти рабочего, легко вспоминается ему. Она электризует умы, она способна потрясать сердца. Песня в состоянии снабдить лозунгами мятежи и восстания. Она не имеет преград и, как крылатая мысль, проникает в города и деревни. Песня может заразить даже сам воздух, которым мы дышим. Роль поэтов улицы – потрясать умы и основы правящих классов».

Вот как говорил Жан-Батист Клеман о рабочих-поэтах:

«Поэт не должен парить в облаках. Он не будет блуждать по лабиринту воображаемого мира. Он должен воспеть полную движения жизнь заводов, инструментов и машин при том условии, что последние будут служить благополучию всех, а не только единицам. Они воспоют пар и электричество, все великие научные открытия и великие социальные истины, которые должны привести человечество к новому этапу совершенства.

Им, поэтам, более легко найти точные, волнующие слова, чтобы стать вдохновителями больших и великодушных идей, которые сближают людей и заставляют их любить жизнь».

Социалистическая мысль, столь бурная в XIX веке, находила среди поэтов улицы своих верных пропагандистов, последователей. Такую песню отличали злободневность и огромная сила предвидения. Редкое сочетание в искусстве! Оно в полной мере проявилось в «Интернационале». Поэты баррикад всегда воспевали будущее. Они были борцами за тот конкретный идеал жизни, который в результате вековой борьбы и побед пролетариата должен быть осуществлён.

Поэты баррикад были среди людей разных профессий.

Мы знаем, например, шансонье ткача Мегю, который пел так:

Я в конуре без огня,
и дюжиной мыши и крысы
приходят проведать меня.
Я днём работаю, как ткач,
а ночью рифма так легка!

А вот поэт-каменщик Понси, которому Жорж Занд советовала оставаться «в литературе с известкой в руках». Она, очевидно, предполагала, что рабочий поэт, уйдя в профессиональную литературу, потеряет связь с массами.