«И дольше века длится век…». Пьесы, документальные повести, очерки, рецензии, письма, документы

Автор и исполнитель из знаменитого кафе «Ша нуар», Жуй был демократичен и резок. Его заметил писатель Жюль Валлес, редактор газеты «Крик народа» (это был марксистский орган печати). Валлес понял существо творчества Жуй: «Он пишет так, как говорит народ, поэтому народ его понимает». Между прочим, эта фраза «Писать так, как говорит народ» напечатана на всех его нотах.

Впоследствии он стал фельетонистом пролетарского направления. Но он прежде всего были остался поэтом, обладавшим исключительным даром импровизации.

В 80-е-90-е годы начинается подъём французского рабочего движения. Растёт число синдикатов (в данном случае – профсоюзов), упрочивается положение рабочих депутатов в парламенте. В этой атмосфере бытовали песни на темы «Атаки на генерала Буланже», возглавлявшего реакцию после разгрома Коммуны. Эти куплеты подхватила улица. Они становились лозунгами дня во время избирательной компании.

Несколько слов о Гастоне Монтегюсе. Это псевдоним Гастона Брунсвика. Он был сыном сапожника. Его дед и отец – бойцы Коммуны. Очень резко выступал против военщины. Главная направленность песней антивоенная и антиклерикальная. Выражал настроение демократических масс, вскоре приобрел большую популярность на Монмартре.

Здесь мне хочется подчеркнуть, что в 1901–1902 годах в кафе «Ша нуар» или в концертном зале на Монмартре Пьер Дегейтер слушал Монтегюса – последнего из плеяды знаменитых шансонье. Вижу в фильме такую сцену: в куплетах Монтегюс осмелился затронуть офицера «великой французской армии». Реакционная публика освистала дерзкого певца, но рабочие массы его сделали своим героем.

Слава Монтегюса длилась до самой Первой мировой войны – почти 13 лет. Он приобрел огромную аудиторию. Со своими песнями он выступал на социалистических митингах. В Сен-Дени висело объявление, где было сказано: «Этот шансонье вызывает бунты и волнения в армии». Военнослужащим было официально запрещено присутствовать на его выступлениях. Рабочие до отказа заполняли парижские залы и, расходясь, напевали песни Монтегюса, направленные против генералов, фабрикантов и домовладельцев.[46]

Все названные выше поэты в какой-то степени были учениками почти забытого в наше время Десожъе, жившего ещё в конце XVIII века. Этот певец был знаменит своими песнями, которые исполнял сам в противоположность своему молодому современнику Беранже.

Бальзак высоко оценил творчество Десожье и сказал о нём так: «Его имя означает песню».

Меня просили процитировать несколько куплетов. Думаю, что внимания заслуживают такие из них. Вот куплет из песни Пьера Дюпона «Хлеб», написанной в 1870 году:

Народ не спрячешь за решетку
и не отправишь к палачу,
когда раскалывает глотку
крик естества: «Я есть хочу!»

А вот ударные строки Фесто, так он понимал назначение песни:

Поэты улицы, облагородьте стих!
Пропойте песню королям, как равным,
скажите в ней, как тяжело бесправным.
Поэты улицы, вы здесь среди своих!

А вот что говорит Бувье о значении уличной песни:

Мы помним, в девяносто третьем
под «Марсельезу» деды шли,
чтоб ненавистную столетьям
снести Бастилию с земли.

Реванш – господствующая тема в творчестве многих народных певцов после поражения Коммуны.

Клеман в 1903 году пишет:

Так думайте же о реванше,
к нему готовьтесь, бедняки…

Завершает он песню восклицанием:

Когда всё кончится великой
республикою трудовой?!

Приведу строфу из «Марианны» Суэтра, которую распевали коммунары на баррикадах:

Кто такая Марианна?
Марианна – это, как ни странно,
Франция!
Иди же, Марианна!
Пусть будет враг разбит.
Буди (уже не рано!)
того, кто спит.

Приведу также строфу из «Карманьолы», которая интересна тем, что автора не имеет. Она полностью стала народной, хотя, вероятно, какие-то начальные строки имели своего автора-шансонье. «Карманьола», живя в народе, всегда сохраняла свой припев, но в зависимости от эпохи видоизменяла свое содержание.

Например, в 1789 году строки «Карманьолы» звучали так:

Станцуем «Карманьолу».
Да здравствует она.
Станцуем «Карманьолу».
Да здравствует война!

«Карманьола» 1889 года звучит так:

Властелином станет труд —
равенство наступит.