И.Ефремов, А.Стругацкий, С.Гансовский, Б.Стругацкий, Д.Биленкин, В.Григорьев

– Да, - только и сказал отец, восхищенно покрутив головой. Потом подумал, пожевал губами и добавил: - Парень, видать, в меня.

Следующим утром он показал эту штучку сослуживцам, хитро подмигнул и сообщил:

– Моя работа!

Истинный смысл слов остался непонятным, а механика повысили в должности. Теперь начальники частенько отводили его в сторону и доверительно сообщали: "Кузьма Серафимович, вот тут у нас не все получается. Надо бы изобрести…" - "Давайте", - властно обрывал Кузьма и забирал чертежи. Он был простым человеком и не, любил разводить канитель.

Дома чертежи передавались Ванюшке.

– Общественная нагрузка, - ухмыляясь, пояснял отец.

Ваня молча рассматривал схему, потом брал красный карандаш.

– Вот здесь, здесь, здесь… - карандаш так и порхал по листам, изменить!

Мальчишка работал с охотой, а взамен требовал лишь исправных деталей и книг по новинкам техники.

Но однажды отец пришел в ателье и сам отозвал начальника в сторону.

– Все, - просто сказал он.

– Что все? - не понял начальник.

– Все, не могу больше изобретать! - отрезал Кузьма Серафимович и загадочно добавил: - По семейным обстоятельствам…

– А как же план?.. - запротестовал было начальник.

– Не раньше чем через четыре года!

Разговор был исчерпан.

Начальник, конечно, не знал, что не далее как вчера вечером Ваня отказался принимать заявки.

– Папа, - сказал он мягко, - теперь я не могу отрываться по пустякам. Я наткнулся на настоящую идею. Четыре года - и я сделаю такую игрушку, что все ахнут. Четыре года.

Отец знал железный характер сына и не стал возражать. Он только с видом сообщника заметил:

– Четыре? Может, и за три справимся?

– Нет, пока что я не управляю временем, - задумчиво ответил Ваня. Он быстро посмотрел на отца и вдруг спросил: - А как ты думаешь, что такое время?

– Время? - Лоб отца собрался гармошкой. - Ну это, когда…

– Ах, опять эти неточные формулировки! - досадливо перебил сын.

Кузьма Серафимович повернулся и осторожно вышел из чулана. То, что он услышал, закрывая дверь, было совсем непонятно.

– Минута живет шестьдесят секунд. Да, да, живет. - И дверь захлопнулась.

Из этого разговора специалисту сразу видно, что необычайный мальчик решил разгадать тайну времени. Человек же, не связанный с тонкостями стыка радиотехники и теоретической физики, конечно, не осознал бы так просто, что Ваня решил изобрести машину времени. Но тем не менее это так.

Да, Ваня решил соорудить именно ее, машину времени. И он добился своего.

В это трудно поверить, доказательств, что называется, никаких. Я единственный свидетель, слова которого могут послужить документом в раскрытии правды. Никого, я повторяю, никого не допускал Ваня к опасным экспериментам с машиной. Только меня, приятеля его детских игр и соседа.

– Люди еще узнают об этом, узнают, - твердил он, когда мы заканчивали очередной опыт и шли на улицу играть с детворой в их незатейливые, старинные игры. "Казаки-разбойники", "палочка-выручалочка" - они оживляли нас, делали, ну, что ли, более земными. Разумеется, по сравнению с игрой, придуманной Ваней, они казались диким примитивом и нелепицей.

Машина позволяла уноситься в восхитительные дали будущих эпох и погружаться в глубины прошлого. Особенно нравились нам рыцарские турниры. Грязь комьями летела из-под копыт лошадей, а всадники в красивых латах лупили друг друга мечами и ломали копья. Как правило, все оставались в живых. Мы устраивались где-нибудь рядом и листали прихваченного с собой Вальтера Скотта, сравнивая с реальностью.

Понятно, после такого "жмурки" во дворе выглядят как наскальные изображения дикаря рядом с киноэкраном. Кстати, бывало, что и наскальные изображения вырубались на наших глазах. Когда мы уходили в седую древность. Какие-то лохматые мужики так отделывали стенки пещер, что только искры сыпались.

И тем не менее мы возились вместе с детворой нашего родного двора. "Так надо, - говаривал, бывало, Ванюша. - Конспирация и еще раз конспирация. Мы не должны отличаться от всех". Он не хотел, чтобы не доведенная до совершенства машина попала в руки взрослых. "Машину поломают", - уверял он, а мне оставалось соглашаться.

Когда настал период погружения в прошлое и ухода в будущее, мы перенесли сеансы на ночь. Соседи по дому, попадавшие в сферу действия машины, уносились вместе с нами. А поутру рычаг времени приводился в нормальное положение, и соседи вставали как ни в чем не бывало, шли на работу. Каждый из них полагал, что в эту ночь ему снился удивительный, великолепный сон, со странностями, правда, но с кем не бывает… Только и всего, сон. Соседи были людьми осмотрительными, осторожными. И никому о странных снах на всякий случай не рассказывали. Тайна оставалась неприкосновенной.

Только один раз словно бес толкнул меня в бок. На трамвайной остановке я подкараулил одного из соседей, длинного флегматичного завскладом Клотикова, заговорщически подмигнул ему и сказал, зайдя сзади:

– А хорош был этот, со страусовым пером на шлеме, с крокодилом на щите?

Завскладом дернулся всем телом, уставился на меня, потом, не раздумывая, прыгнул в подошедший трамвай, и его унесло.