И это пройдет…

Они остановились в Ростове-на-Дону. На огромном центральном рынке, где прилавки ломились от крупной, почти с кулак, глянцевой черешни, персиков, яблок, Аня увидела тыкву, которая точно была предназначена для того, чтобы стать каретой Золушки. Ребята пришли на базар за знаменитыми ростовскими раками. В воздухе витал аромат вяленой рыбы, подкисших из-за невероятной жары фруктов, халвы, специй, меда и трав. Ленивые мухи без страха садились на прилавки, над виноградными гроздьями и сочными грушами жужжали осы, норовя укусить любого, протянувшего к ним руку. Толстые продавщицы в ярких фартуках говорили между собой на каком-то совершенно непонятном языке. Их быстрые сосископодобные пальцы, унизанные золотыми кольцами, ловко перекладывали пучки укропа, базилика и петрушки. Именно там, на рынке, от торговца огромными глазастыми сазанами, мужика лет пятидесяти с темными ручищами и длиннющими усищами в кепке-утке, Аня узнала значение выражения: «Ростов- папа, Одесса-мама». С давних времен действовало в Российской империи правило: «С Дона выдачи нет». Люди, бежавшие к берегам полноводной реки, освобождались от любого преследования, они пополняли казацкие ряды, получали право на свободу. Так начиналась их новая жизнь. Они искренне считали город своим отцом. А в 19 веке бродяги без документов на вопросы полицейских, задержавших их, отвечали: «Ростов-мой папа, Одесса-моя мама».

Словоохотливый торговец с удовольствием делился городскими легендами. С 19 века закрепилась за донской столицей слава криминального авторитета. Один из самых выдающихся в этой области район, называемый Богатяновка, хранил память даже о Петре 1. В одном из своих азовских походов великий император посетил это место и испил воды из родника. Вкус ее поразил правителя, он нарек ключ Богатый Колодезь. Позднее здесь появилась таможня и крепость Дмитрия Ростовского. Близ нее селились «вольные люди» без роду и племени. Жившие здесь не выкупали землю, а самовольно захватывали ее, строили простые домушки из глины и камыша. Район, расположившийся на склоне, заполонили трущобы. Между домами тянулись длинные, узкие, кривые улочки. Иногда путь к тому или иному зданию, мог указать только его владелец. Здесь проводили свои дни мелкие воришки, планировали крупные преступления отъявленные головорезы.

История об ограблении Госбанка гремела на всю Россию. Предприимчивые разбойники купили булочную рядом с банковским зданием. В ее подвале рыли они подкоп, таким образом хотели добраться до сейфа, но им не повезло. Воры уперлись в коллектор, своды которого на них и обвалились.

Еще лучше была легенда о «марше раскаяния». Шествие состоялось в 1917 году, его возглавил сын богатого купца Тусузова, он считал, что теперь, когда общество освободилось от гнета империи, каждый мог стать кузнецом своего счастья. Уверовав в него, несколько сотен уголовников вышли на демонстрации и прошагали накануне 1 мая по Большой садовой до самого красивого здания в городе- Городского дома, выстроенного в 1899 году по проекту архитектора Померанцева. Сейчас там заседала городская дума. Кремовое с розовым здание, украшенное башенками, рустами, узорами, зубчиками, вобравшее в себя всю прелесть барочного шика, в простонародье называлось «торт». Вот к нему-то и шли преступники, на своем пути они плакали и каялись во всех совершенных грехах, давали обещания, верили, что навсегда откажутся от разбоя. Их встретил городской голова Евстигней Хмельницкий, он приветствовал людей и раздавал деньги. История умалчивает о том, сколько человек смогло встать на путь исправления.

Больше всего Ане запомнились два удивительных архитектурных сооружения: здание музыкального театра, повторявшее формы белого рояля с открытой крышкой, и театр драмы, воплотивший в себе дух конструктивизма, сконструированный по образу гусеничного трактора, тем самым показывая, что Ростов является центром сельскохозяйственного машиностроения. Именно его макет вместе с собором Василия Блаженного представлял Россию в музее архитектуры в Лондоне.

Парамоновские склады тоже произвели неизгладимое впечатление. Они были построены прямо на родниках. Круглый год вода в них держала температуру в 18 градусов, узнав об этом, купец выстроил вокруг них хранилища для зерна. Вода, текущая по желобам, поддерживала идеальную температуру для хранения пшеницы. Теперь здесь, на руинах отдыхали горожане, в жаркие дни люди сидели на развалинах, купались в протекающих прямо по зданию источниках.