И это все, за что я борюсь (СИ)

— Да что ты себе позволяешь, герцог!? — Король выпрямился, сделав осторожный шаг назад. Нас разделяло кресло, но старик прекрасно понимал, что мне ничего не стоит преодолеть это незначительное препятствие.

— Солэйя Корту. — Еще никогда я не произносил имя матери так громко и воодушевленно, ничуть не стесняясь своего происхождения, — Или вы забыли?

— Кто рассказал тебе? — Глаза короля округлились от ужаса.

— Человек гораздо более благородный, чем вы. Так что же — ничего не припоминаете?

— Чего ты хочешь от меня?

— Признания. Раскаяния. — Я подходил все ближе, получая удовольствие оттого, как старик с опаской пятится назад. Скоро он упрется в стену — что будет тогда?

— Никогда, щенок. Я не жалею ни о чем. — Судя по голосу, король был недоволен вторжением и моими претензиями.

Я опустил глаза в пол. Когда мой голос раздался к комнате, я не узнал его:

— Я в любом случае был бы вторым. Зачем было изгонять нас!? Не хотелось позора?

— Эта чертовка нашла бы способ, как убить моего Синка. И что тогда? К чему бы нас привел слепой бастард на троне?

— Нет, не так. Позвольте вас поправить — маг на троне. — Поцокал языком я, — Вот чего вы боялись. Вы боялись ее. Вы были в ужасе, когда узнали, чего она хотела на самом деле

— Она была ведьмой. Самой настоящей, — Стремясь оправдаться, залепетал король, — и ты такой же, как она!

— Ведьма? — Я ухмыльнулся, — Признайте, это смешно. Если ей удалось очаровать вас, это еще не значит, что здесь поработала магия.

— Она знала, что у нее родится маг. Она видела будущее!

— И не смогла уберечь себя от смерти? Прекратите нести эту чушь! Она лишь смогла одурачить вас, но вы не хотели позора и проблем. Вы отреклись от меня, заставив отдуваться другого человека…

— Ты безумен. — Бросил король, — Безумен, как она.

— Сомневаюсь. Если бы я был безумен, я бы с вами не церемонился. — Я заставлял его пятиться назад, в то время как душа моя покрывалась коркой льда. Я уже не чувствовал, как дрожит мой голос и бешено колотится сердце. Я был хладнокровен, как никогда.

— Я дал тебе все, что мог. — Король дрожал, как осиновый лист, — Я не бросил тебя на произвол судьбы, не оставил каким-нибудь крестьянам.

Да, так и было. Но, то, что этот ублюдок сделал с моей матерью, не должно сойти ему с рук.

Милит была права в одном — мама любила меня. Какой бы амбициозной, хитрой и изворотливой она ни была, она любила меня по-настоящему. Не потому, что я маг и не потому, что я герцог, вопреки тому, что я был слеп, беспомощен и бесполезен. Все, что я помню о ней, окрашено теплом и лаской, тихим голосом и мягкими руками.

И за это я готов был пойти на все ради нее.

— Здесь нет твоей вины. Это все она… она заварила эту кашу, обманула меня, обвела вокруг пальца и не успокоилась даже через несколько лет! Она была слишком опасна для…

— Для того, чтобы оставаться в живых. — Буркнул я, — Боги, какой же вы трус! А вам не приходило в голову, что я могу быть еще опаснее, чем она? Я ведь и вправду маг, и одно мое прикосновение способно разрушить любое хрупкое тело, подобное вашему.

Я шагнул в последний раз, и король уперся в стену спиной. Его глаза налились слезами, губы тряслись, то ли бормоча какую-то молитву, то ли призывая к моему благоразумию. Мне так нравилось видеть его страх!

Но я отступил, рука самовольно опустилась и повисла бесполезной плетью.

— Вы мой враг, но мстить вам я не стану, — Заговорил я, — если в этом мире есть справедливость, то кара сама настигнет вас.

Старик выдохнул, внезапно показавшись мне таким убогим и слабым, что его даже стало жалко. Он прямо взглянул на меня водянистыми глазами:

— Если бы у тебя были ее глаза — карие — я бы, наверное, не выдержал этой муки. Ты слишком похож на нее. И не только внешне.

— Ни капли. — Бросил я, — Мне не нужна власть. Мне нужна свобода.

— Поверь, Бейв, для некоторых это — одно и то же.

— Вы любили ее? — Я смотрел куда-то на стену.

— Да. Как собака любит хозяина. И точно так же я ее возненавидел.

— Интересные чувства…

— Я редко не думал о ней. — Продолжил король, — И о тебе, наверное… Я не знал, что ты слепой и верил, что ты счастлив. И когда я впервые тебя увидел, ты зашел в зал — такой тонкий, такой звенящий, ты был как Солэйя в мужском обличье — и во мне что-то шелохнулось.

Я больше не желал это слушать.

— Вам не очаровать меня красивыми словами. — Спустил я короля на землю, — Не тратьте силы. И давайте будем честны, я прошу — держитесь от меня подальше.

Король сухо мне кивнул, и я с облегчением обнаружил, что ураган в моей душе начал стихать. Наверное, мне просто необходимо было поговорить со своим «папашей», дать чувствам свободу. Я понял, что абсолютно спокоен.

Я уже собирался уходить, когда старик у стены издал какой-то странный звук. Он словно пытался что-то сказать, но потерял дар речи. Я повернулся к королю и обнаружил его цеплявшимся за стену одной рукой и за горло — другой. Круглые от ужаса глаза на покрасневшем лице смотрели на меня:

— Что ты делаешь!?