И гаснет свет

Она снова подняла вверх загипсованную руку, которая теперь, когда отпускали лекарства, пульсировала тупой болью.

– Мне, знаешь ли, и намека хватило! Что тут может стать гарантией? Моя тушка, разбросанная фрагментами по лесу? Просто останься, и все – разве это так сложно?

Он несколько секунд смотрел на нее молча, так, что Ольга почти пожалела о своей просьбе. Но потом Энлэй улыбнулся, а она выдохнула с облегчением.

– Нет, мне не сложно. Я все равно собирался поработать, можешь пока отдохнуть.

Она не собиралась спать, пока он торчит в ее комнате за компьютером. Оля была уверена, что у нее просто не получился: куратор все еще настораживал ее, да ей вроде как и не хотелось спать. Она даже не расстилала постель, просто прилегла на покрывало – и мгновенно отключилась.

Ну а пробуждение оказалось не из приятных. Энлэй ничего плохого не сделал, он честно остался рядом с ней до утра. Но не все зависело от него, и вскоре после рассвета Олю разбудил грохот. В дверь барабанили, причем явно не один человек, и в коридоре стало непривычно шумно.

Энлэй по-прежнему был здесь; он поднялся с кресла, напряженный до предела, но открывать дверь не спешил. Оля спросонья никак не могла понять, что происходит, ей только и оставалось, что беспомощно посмотреть на куратора:

– А что вообще происходит?..

– Деталей я пока не знаю, – со своим фирменным спокойствием ответил он. – Но этой ночью, похоже, снова кого-то убили…

Глава 11 Эмми Рурк

Мертвое тело все еще лежало на кровати – совсем как при жизни пациента, только теперь в окружении частично засохших потеков крови. Джона понимал, что сейчас должен ощущать сочувствие. Ведь погиб, по сути, человек, который не мог себя защитить… Возможно, он спал ночью. А может, проснулся, однако от этого стало бы только хуже. Потому что он не сумел бы ни крикнуть, ни сопротивляться. Ему только и оставалось бы, что беспомощно наблюдать за приближением собственной гибели.

Джона помнил об этом, но чувствовал лишь раздражение. Причин для такого хватало. Все эти несчастья грозили клинике закрытием, которое неизбежно привело бы к срыву всех экспериментов, которые вел хирург. Он так далеко зашел, а из-за скандала это вмиг потеряло бы ценность!

Да и то, что он узнал об Ольге, радости не добавляло. Обри Тейт мстительно сообщила ему, что из спальни переводчицы вышли сразу двое: Ольга и ее временный куратор. Ну и каковы шансы, что китаец этот туда просто поздороваться зашел? А ведь делал вид, что Ольга и не нужна ему особо… Некоторые просто не умеют играть по-честному.

На фоне всех этих проблем труп на кровати казался чуть ли не досадной мелочью, мусором под ногами, из-за которого приличные люди гулять спокойно не могут. Еще и с Ольгой не получалось нормально поговорить, потому что она была занята на месте преступления…

Так уж вышло, что погиб этой ночью один русский, а труп нашла другая русская. Наташа Юшина заявилась к палате Виктора, чтобы снять очередной дебильный репортаж. Она постучала, ответа не получила, однако это ее не смутило. Она решила, что компьютер просто не работает, а без него мужчина, еще не оправившийся после операции, и не смог бы ответить.

Она вошла – и увидела кровавое озеро, уже образовавшееся возле кровати. Ей не пришлось никого звать, Наташа орала так громко, что весь персонал этажа сбежался к палате за пару секунд.

Теперь эта недоделанная блогерша, от ужаса забывшая английский язык, повторяла свои показания для прибывших полицейских, а Ольга переводила.

– У нас не было никакой договоренности, – всхлипывала Наташа. – Это было спонтанное решение!

– Что именно? – уточнил полицейский.

– Я хотела снять Витю для моего канала… Я знала, что он просыпается рано. В такое время с ним проще всего договориться – дальше у него обследования, гостей много…

– Кто-нибудь может подтвердить, что он был мертв, когда вы вошли в палату?

– По предварительному заключению, смерть наступила за пять часов до обнаружения тела, – вмешался Джона. Защищать Наташу ему не очень-то хотелось, однако о своей работе он не забывал.

– Наш эксперт еще перепроверит это! – поджал губы детектив.

– Мне все равно.

– И камеры у вас, конечно же, опять не работали?

– Это было плановое отключение. Никто не готовился к убийству.

– Кто-то, видимо, готовился! – Полицейский бросил выразительный взгляд на окровавленный труп.

Наташа снова сорвалась на рыдания:

– Я ничего не знаю! Я ничего толком не видела – кроме того, что все мы видим сейчас! Можно я пойду? Я уже вся пропахла кровью!

В клинике все привыкли к ее внешности, здесь давно уже не было такого понятия, как «уродство». А вот полицейский с подобными травмами лица сталкивался нечасто. Чувствовалось, что ему тяжело смотреть на Наташу, даже когда она спокойна. Теперь же, когда она разрыдалась и ее расчерченная шрамами кожа пошла пятнами, детектив смутился окончательно.

– Можете идти! Всем остальным остаться!