И гаснет свет

Он старательно изображал начальника и, может, даже верил, что ему позволят сразу же забрать тело пациента на экспертизу. Но это он напрасно. Очень скоро до места происшествия наконец-то добрался юрист клиники, и разговор пошел совсем по-другому.

Хотя даже юрист не всесилен, скандал будет грандиозный, и чем это закончится – никто не знает…

Переводчик тут больше не требовался, Ольга направилась к выходу, и Джона поспешил за ней. Китайца пока нигде не было видно – и на том спасибо.

Заметив его рядом с собой, Ольга улыбнулась, однако улыбаться в ответ Джона не собирался.

– Не ожидал от тебя такого, – холодно произнес он.

Ольга, все еще заглядывавшая в окровавленную палату, заметно растерялась.

– Что?.. Ты о чем сейчас?

– О твоих ночных приключениях. Когда ты просила меня остаться, я не думал, что тебе подойдет кто угодно…

Оля демонстративно подняла вверх руки, словно пытаясь сдаться в плен.

– Так, стоп! Как ты вообще можешь думать о таком, когда человека этой ночью убили?

Вопрос был обоснованным, да только ответа у Джоны не нашлось. Он даже себе не смог бы объяснить, почему эта ситуация так его задела. Да, Ольга стала бы неплохим вариантом в этой глуши, и то, что она вдруг досталась кому-то другому, было неприятно. Так ведь он чувствовал нечто большее, чем «неприятно»! Гнев, пожалуй… и обиду. Он с ней возился, как последний дурак, бредни ее терпел, успокаивал, а оказалось, что ей подошел бы любой мужчина.

Теперь еще она смотрела на него так, будто он поступил неправильно. Джона знал, что если продолжит этот спор, он будет выглядеть какой-то истеричкой, не способной расставлять приоритеты. Поэтому он просто ушел от разговора – в самом буквальном смысле. Ему было все равно, кто сделает Ольге укол обезболивающего, заберет полиция тело или нет и кто вообще убил этого проклятого русского. Джоне хотелось лишь вернуть устоявшуюся рутину, сделать то, ради чего он прибыл в клинику, а потом забыть эти дни как страшный сон.

Не сложилось. Он только-только приступил к обходу, когда его отозвали. Именно его почему-то назначили на вскрытие Виктора Суворова, это уже становилось дурацкой местной традицией. Правда, на сей раз работать ему предстояло не одному, а в компании с Уолтером Монтгомери, но это не делало ситуацию лучше.

Старый хирург, в отличие от него, отнесся к происходящему философски. Монтгомери был немного расстроен – и не более того.

– Можно было догадаться, что Алексеев не даст им забрать тело, – заметил он, настраивая свет. – Ни как имущество клиники, ни как своего соотечественника. Но как они орали друг на друга с полицейским! Ты слышал?

– Отвлекся, – коротко ответил Джона.

– Нет, ну как же орали… Стекла чуть не полопались. Держу пари, коп прямой дорогой к дому судьи направился! Будет ордер получать. Только это ничего ему не даст.

– Почему?

– Александр уже обо всем знает и выехал сюда со своей командой юристов. Они побольше нашего адвоката могут. Справимся.

Да уж, ситуация становилась удручающе серьезной. Но иного не следовало и ожидать: после двух смертей за такой короткий срок владелец клиники не мог остаться в стороне.

С одной стороны, это было хорошо. Джона не сомневался, что юристы Александра Фразье отвадят местных полицейских от визитов в клинику. С другой стороны, просто так они дело не замнут. Фразье и самому нужно знать, кто убийца: это же неслыханный скандал… Джона еще раз прикинул, какую роль ему можно приписать во всей этой истории, и пришел к выводу, что он пока вне опасности.

Но перестраховаться не мешает, поэтому ему нужно было зарекомендовать себя удачно проведенным вскрытием.

Виктор Суворов, лишенный одежды и бинтов, выглядел… нет, не жутко. Жалко. Не как человек даже, а как странное существо. Таких в начале двадцатого века лепили для шоу уродцев. Брали куски разных животных, сшивали, говорили, что химера… Люди верили. Они просто не знали, до чего медицина дойдет через сто лет.

От него прежнего, такого, каким он был до аварии, почти ничего не осталось. Кожа по большей части исчерчена ожогами. Руки и лицо чужие – еще опухшие, странно неуместные своей здоровой кожей. На груди и шее – две глубокие раны.

– Сердце в хлам, очень точное попадание, – заметил Монтгомери, тоже относившийся к мертвому телу с пренебрежением. – Обе раны смертельные, ты заметил? Кому-то очень нужно было его убить. Орудие убийства они же нашли?

– Да не нашли там ничего…

– Странно, лезвие было очень крупное… Как такое могли спрятать?

С ответом Джона не спешил. Да, на первый взгляд все выглядело так, будто несчастного пациента зарубили топором или мачете. Но как пронести такое оружие мимо охраны? Камеры отключились, однако регулярные обходы все равно совершались.

Нет, что-то не сходится. Не только проблемы с поиском орудия – края раны выглядят необычно, да и крови было многовато. Джона наклонился над раной на груди Виктора, пытаясь вспомнить, как именно выглядела палата при обнаружении тела.

– Крови слишком много, – наконец произнес хирург.

Монтгомери, который в этот момент делал какие-то пометки в планшете, бросил на него удивленный взгляд.

– Что, прости?