И хочется и колется

Наша неугомонная Джина на нас не остановилась. Уж очень ей девочка тогда приглянулась. И когда она наконец получила свободу действий, то вовсю развернула свою паучью сеть, куда попадались хорошие, но очень наивные девушки, которых она во что бы то ни стало мечтала пристроить в хорошие руки.

Но я-то помню: Главный Спонсор весьма придирчив, и её фейс-контроль дано пройти не каждой кандидатке. Каноны они такие каноны, как ни крути.

Непрекращающийся звонок в дверь означает лишь одно: это подруга Юлька моя приехала.

Впереди меня к дверям трясёт толстой жопой Мистер Рыж. Он любим, разбалован, нагл, но бесконечно счастлив: больше нет ссылок (ну, почти), жрать дают от пуза, причем со всех рук, но это не мешает ему периодически показывать характер и клыки.

– Тадам! – сияет улыбкой Юлька, трясёт двумя бутылками шампанского и большим беременным животом. Сзади гордо поглядывает и собственнически накладывает большую ладонь с длинными пальцами на её живот восходящая звезда отечественного кинематографа Святослав Алдошин.

В то время, когда мой предприимчивый Крокодил спустил всех собак на проверку бизнеса, этот деятель доблестно встретил аудит, а затем сбросил все дела на Сеню-Ваню и смылся в столицу, под Юлькино отчаянное крыло.

Какое-то время им удавалось скрываться, предаваясь греху любви, а когда правда открылась, мой ненаглядный бушевал, как тайфун.

– Приспособленец, альфонс, ему бы только за женскую юбку держаться!

А я посмотрела в шальные Юлькины глаза и нежно поцеловала злого Крокодилища в губы. Это верный способ сбить его с прицела, даже когда он очень злится. Есть риск получить грозное «Аррр!», но крокодилов бояться – в джунглях не жить. А у нас джунгли очень населённые, так что мы закалённые.

– Оставь их в покое, – попросила я тогда. – Он умеет делать женщин счастливыми. Может, именно в этом его предназначение? Юлька вон счастлива. Как была с ним счастлива моя мама.

– А я? – ревниво спросил Генка.

– Что ты? – не смогла прочитать его тайные мысли. Как ни крути, а у моего Крокодилища большие проблемы с ясным выражением своих мыслей.

– Я умею тебя делать счастливой? – он не шутил. Когда дело касалось нас двоих, он вообще переставал правильно соображать. – Мне другие женщины не нужны, в отличие от некоторых. Но я бы хотел знать…

Собственник. Жуткий махровый тиран.

– Ты умеешь, – успокоила его, и на этом открытая конфронтация с четой «Слава и Юля» закончилась. Со временем они даже в гости начали к нам захаживать.

– Это ж твой так называемый отчим? – поперхнулась воздухом Джина, когда узрела Славу первый раз.

Она после бури с выяснением отношений, благополучно съехала, сказав, что это было то ещё испытание – изображать умирающую. И что после этого она не собирается отправляться к праотцам ещё лет сто.

– Да, это Слава Алдошин, познакомьтесь.

Джина смерила его долгим взглядом, царственно протянула руку. Святославик, как положено, приложился к ручке поцелуем.

Я понимала: что-то не то. А когда Джина, краснея, пыжась и пытаясь сдержаться, всё же рассмеялась, только утвердилась в своих подозрениях.

– Не обращайте на меня внимания, – обмахивалась она салфеткой как веером, и я сделала себе зарубочку: допросить с пристрастием.

Случай подвернулся вскорости: Джина к нам частенько заезжала по поводу и без. Ей нравилось у нас чаи гонять, общаться с Костиком. Она даже Мистеру Рыжу позволяла сидеть на коленях.

– А что не так со Святославиком? – спросила я, когда Джина максимально расслабилась. – С отчимом моим?

Джина попыталась удержать лицо. Но оно у неё всё равно «поплыло».

– Нет, не могу, – почти прорыдала она и рассказала практически детективную историю, в которой одна очень властная и деятельная миллионерша решила проучить безалаберного, ничего не подозревающего Славика.

– Гена вскользь рассказал, как вы познакомились. Не сразу. И тогда я решила, что зло должно быть наказано. Ваня – очень талантливый мальчик, – сверкала она глазами и искусственными фарфоровыми зубами. – Это он организовал и провернул операцию «проснувшаяся совесть».

По словам неугомонной бабки, талантливые чуда в перьях, типа нашего Димона, перешерстили квартиру Алдошина и устроили ему сладкую жизнь с явлением потустороннего голоса моей матери.

Он и квартиру менял, а они снова ему подсовывали микрофоны, что давили ему на совесть и заставили отвоевать, а затем вернуть мне бизнес.

– Замечательная стратегия! – хохотала Джина, но я не разделяла её бурного восторга.

– А если бы ему было всё равно? Или он бы умом тронулся? А ещё Славик мог оказаться беспомощным, ни на что не способным. Это… слишком жестоко, даже если он этого и заслужил.

Джина перестала смеяться. Посмотрела на меня и вздохнула.

– Слишком ты добрая, Лили. Это была чистая психология. Расчёт. Никто не собирался его мучить. Но месть – а это была именно хорошо спланированная месть – получилась удачной. Поэтому слегка затянулась. На благо и пользу. Во всех иных случаях, он бы получил урок, и на этом всё закончилось.

– То-то я гляжу, рванул он, как сумасшедший, сюда. Радовался и дышал, будто на свет заново народился.