И корабли штурмовали Берлин

Головной отряд 1-й бригады — мелкосидящие катера, которые задерживались лишь на самых трудных перекатах и почти не имели повреждений, — все более опережал остальные корабли. Но без бронекатеров, которым до Нарева было еще далеко, Лялько всерьез воевать не мог. А штаб фронта дважды подтвердил, что срок развертывания кораблей в новом районе боевых действий, названный маршалом Рокоссовским, — 15 октября — остается в силе. Там, однако, знали о наших трудностях, и в мое распоряжение был выделен 53-й Слуцкий отдельный мотопонтонный мостовой батальон 70-й армии.

Командовал батальоном майор Орецкий. Как выяснилось, мостовики умели не только наводить переправы, но и делать на реках многое другое, очень нужное нам. Однако через два-три дня двести бойцов батальона получили работу, заниматься которой им еще не приходилось.

На территории Польши флотилия продолжала получать, помимо московских газет, также и выходившие в Белоруссии. И вот из заметки в минской газете «Звязда» мне стало известно о старом речнике, обстановочном старшине Иване Петровиче Малявине, жившем недалеко от Пинска. Он, как говорилось в заметке, был большим мастером по части струенаправляющих запруд и успешно применял их для размыва перекатных отмелей на своем навигационном участке.

Специалист по струенаправляющим запрудам! Тем самым, секреты которых все еще не давались нашим гидрографам… Я телеграфировал капитану 1 ранга Блинкову, теперь старшему морскому начальнику в Пинске, личную просьбу — разыскать Малявина и от моего имени пригласить к нам на Буг, договорившись с кем надо, чтобы не чинили препятствий его отъезду.

Через день Иван Петрович, прибывший на связном самолете, сидел у меня на ФКП — коренастый, бородатый, с умными живыми глазами. Старик был знаком и с Бугом: бывал тут еще в дореволюционные времена и позднее, когда Западная Белоруссия находилась под властью Польши. Он обещал сделать все, что сумеет, научить наших людей всему, что знает.

Перекусив, Малявин отправился осматривать перекаты, форсирование которых кораблями с наибольшей осадкой было на очереди. А затем стал обучать моряков, назначенных ему в помощники (для начала двадцать человек), плести из ивняка особого рода плетни.

Но главное было в том, где и как плетни ставить. Иван Петрович делал много промеров, подолгу следил за игрой речных струй с берега или с лодки, сердито шагал по воде, размышлял. Поставив первые щиты, снова наблюдал за рекой, что-то поправлял, и только после этого запруду городили дальше.

Среди наблюдавших за тем, как дед «колдует», было немало скептиков — ведь пробовали все это и до него. Но Малявин оказался настоящим знатоком старинного способа поддерживать в судоходном состоянии обмелевшие реки. Изменения на фарватере происходили, конечно, не мгновенно, для этого требовалось известное время, но постепенно песок в нужных местах размывался и глубины там увеличивались. Оказывается, все-таки можно было заставить реку, так упорно сопротивлявшуюся проходу кораблей, работать на нас!

Скоро все убедились: запруды, поставленные как надо, — это сила. И на их сооружение переключили также и батальон майора Орецкого — работы было много. А Малявин, гордый порученным ему делом, с рассвета до потемок носился по Бугу на закрепленном за ним полуглиссере, успевая следить за работами на нескольких участках, лично проводя бесчисленные контрольные промеры и показывая, где ставить каждый плетеный щит.

О масштабах применения этого способа дает представление такая цифра: было поставлено более 13 километров плетнерешетчатых запруд. Они не стали каким-то чудодейственным средством, решавшим все наши проблемы, да и не на всех перекатах могли быть использованы. Но струенаправляющая «инженерия», такая простая на первый взгляд и такая хитрая, заняла почетное место в общем арсенале средств и приемов, обеспечивавших проход кораблей по Западному Бугу. И не раз я слышал:

— Пораньше бы нам заполучить этого деда!

— И мотопонтонный батальон тоже! — добавляли другие.

Проводив корабли через последний перекат, старый полесский речник отбыл на нашем связном самолете в родные края. За помощь, оказанную флотилии, он был награжден орденом Красной Звезды. С наградами возвращались в свою армию также майор Орецкий и многие бойцы его батальона.

На последних километрах было два участка с глубинами всего 30–35 сантиметров. Эти перекаты, хотя и короткие, заставили еще раз напрячь все силы, использовать все, что могло помочь продвижению кораблей. Но бугская эпопея днепровцев, которую Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов назвал потом массовым подвигом, не имеющим примеров в практике речных флотилий, подходила к концу. 15 октября вся 1-я бригада кораблей — основная боевая сила флотилии — сосредоточилась вблизи линии фронта. Изготовленные к бою бронекатера и плавбатареи (последние прошли по Бугу в расчлененном виде: на одном понтоне само орудие, на другом — броневой щит) выводились в назначенные им районы огневых позиций.