И корабли штурмовали Берлин

Дивизионом мониторов командовал в то время Владимир Иванович Толстик, Примерно ровесник Сюбаева и Бирина, он тоже служил в старом флоте, однако не матросом или унтером, а офицером, правда в очень небольшом чине. В гражданскую войну стал красным командиром, потом вступил в партию большевиков. Невысокий и худенький, наш комдив обладал огромной энергией и выделялся среди амурцев старшего поколения образованностью.

Командиры мониторов были тогда солидного возраста, с большим опытом, а старпомы — сплошь юнцы, годившиеся им чуть не в сыновья, но зато с образованием — все фрунзевцы. Конечно, мы очень многому учились у командиров. Однако комдив и сам занимался со старпомами. Иногда собирал нас, сверх всяких учебных планов, по вечерам. И учил главным образом тому, что должно было понадобиться, когда станем командирами кораблей.

Сколько задач, требовавших быстрых решений и действий, придумывал он для нас на играх и учениях! Однажды в Амурском лимане я получил в свое распоряжение несколько корабельных моторных катеров и должен был, считая их торпедными, ночью, при свежей погоде, используя по своему разумению нехоженые протоки, обойти с тыла и «атаковать» замаскированные мониторы. Практические уроки комдива я с благодарностью вспомнил потом на войне.

Немало заботился о нашем командирском становлении и новый начальник штаба флотилии Александр Петрович Куприянов, прибывший с Балтики. Он и сам был вовсе не старик, но выглядел немолодо — мрачноватый, как будто всегда чем-то недовольный. Призванный на флот в конце первой мировой войны, Куприянов участвовал в штурме Зимнего, воевал с колчаковцами, в двадцатые годы был уже комиссаром линкора, а после учебы в Военно-морской академии — помощником начальника штаба Балтфлота.

Куприянов заинтересовался мною на одной тактической игре, к которой вместе с командирами мониторов привлекли и старпомов. Я высказал по частному вопросу соображения, расходившиеся с мнением других, и тут же пожалел об этом: мне не раз доставалось на разборах за поспешные суждения, выложенные сгоряча. Начальник штаба, казалось, не обратил внимания на сказанное мною, но после игры попросил задержаться.

— Вы высказали интересную, хотя, может быть, и спорную точку зрения, — начал он, когда мы остались вдвоем. — Давайте-ка попробуем разобраться…

И пошел довольно долгий, чрезвычайно поучительный для меня разговор. Начальник штаба побуждал меня развивать свои соображения, додумывать до конца, чтобы самому понять, что правильно, а что нет, приходя на помощь лишь при явной необходимости. И главное — я чувствовал, что при всей разнице в его и моих знаниях, опыте мое мнение ему небезразлично.

Разговор этот не остался единственным. Время от времени по разным поводам Александр Петрович вновь и вновь заводил со мной (и, разумеется, не только со мной) беседы по вопросам оперативного искусства, тактики речного боя, боевой подготовки. Эти беседы давали очень много.

Еще больше смог я почерпнуть из общения с А. П. Куприяновым, когда он стал командиром сформированной на Амуре бригады мониторов, а я уже командовал входившим в ее состав «Красным Востоком».

Монитор «Красный Восток»

Плавал я на многих кораблях, но командовал только одним. Поэтому амурский монитор «Красный Восток» занимает в моей жизни особое место. Вспоминаю его как одушевленное существо, бесконечно дорогое.

Меня назначили его командиром после летней кампании 1933 года. Монитор — корабль второго ранга, командиру полагалось по должности (званий еще не было) четыре «средних» нашивки, что соответствовало должности командира полка. Командиры остальных кораблей бригады были намного старше меня, 26-летнего комсомольца. Да только ли они! Я знал, что на своем корабле буду, как и на тех, где служил до сих пор, моложе большинства старшин.

Нетрудно представить мои переживания. Были, конечно, и гордость, и огромное желание не оплошать. Но были и сомнения. Не рано ли? Вдруг осрамлюсь… Отвечать за такой корабль — дело не шуточное.

Монитор, с которого я переходил и который хорошо знал, как положено старпому, был точно таким же. Но теперь даже виделось все будто новыми глазами — и громоздящиеся над покатой палубой орудийные башни, и возвышающаяся между ними рубка, и трехногая мачта с ярусами мостиков, увенчанная боевым марсом. Привычные очертания монитора казались еще более внушительными — чудо-корабль, да и только! И отныне лично с меня спрос за то, чтобы этот речной богатырь всегда был готов проявить заложенную в нем силу, чтобы умело и дружно действовал его экипаж, безотказно работали машины, метко били орудия…

До меня «Красным Востоком» командовал старый амурец, переводившийся теперь на Балтику, Роберт Яковлевич Яунзем — красный латышский стрелок в гражданскую войну и краснознаменец за двадцать девятый год, отличившийся на Сунгари. Закончив сдачу-приемку корабля, мы сидели с ним в командирской каютке, и Роберт Яковлевич давал на прощание краткие, ясные характеристики моим новым подчиненным и сослуживцам: