И короли бессильны... (СИ)

— Здесь много эльфов с нашей родины, и они, несомненно, все знают о ситариэлях. Вот только маленький секрет Ситариэля Второго знаком лишь истинным знатокам и наследникам старой династии Тирдаэлей. Впрочем, я могу ошибаться, — Кархи с ухмылкой уставился на хмурых гостей из восточных лесов.

— Вы, разумеется, знаете, — со смехом произнес Рутхельд, смягчая обстановку.

— Мастер сделал в своих мандолинах маленький тайничок, нажимаем сюда и отщелкиваем тут, — Кархи с пафосом отщелкнул деревянную пластинку в грифе инструмента и показал тайник.

— Здесь он пуст, а вот в другом ситариэле это ничтожество, мятежник и вор Турниэль вир Лорудаль спрятал в нем свой дневник, который он настрочил, когда работал в Эркалоне сутенером по поручению моего отца. Да, да, господа, обычным сводником в борделе на Щебечущей улице. Всего пятьдесят лет назад. И в нем много кто упомянут, включая владетелей Сиркийского княжества и Луфарды. Не все ваши послы, служившие в то время в Эркалоне померли, поинтересуйтесь у них, не помнят ли они услужливого эльфа, приводящего к ним девушек. И покажите портрет этого предателя Турниэль вир Лорудаль. Вас ждет большой сюрприз! Кархи захихикал, наблюдая за остолбеневшими гостями. Потом повернулся к представителям Домов Восточной Ветви.

— Ну, что, как служится Великим Домам потомку сутенера? Дочери ваших Домов уже знают себе цену? А мужчины? Раньше они на Щебечущей улице стоили куда дороже, но теперь ваш король исправил это упущение? Эльфы дернулись, словно от пощечины.

— Вы предали меня за золото сутенера! — дико заорал Кархи, окончательно опьянев от выпитого спиртного и нахлынувших воспоминаний из книжки Большого Косяка, вдруг ставших его собственными. — Сестра, ты видишь, во что превратились лучшие семейства нашей страны? В подхалимов, воров и предателей, жалких прислужников эркалонских сводников. Поэтому, господа, продавайте свои ситариэли, их у вас эльфы все равно украдут.

Разумеется, главный секрет этого дневника — его автор, обычный эркалонский сводник, а заодно — отец короля Восточной Ветви, — Кархи с пьяным вызовом посмотрел на вскочивших эльфов.

— Это наглая ложь! — выкрикнул самый старший из них, схватившись за церемониальный кинжал. — Я требую арестовать этого негодяя и передать в руки нашей стражи. Он, несомненно, сбежавший дезертир. Кархи от такого вранья не на шутку разозлился.

— Я лично читал этот дневник! — заорал он. — Клянусь священным дуплом! — добавил он легко на староэльфийском. — Этот распутный лесной тиномес, предатель и узурпатор опозорил всех эльфов! Вы тоже предатели! — проревел он. — Где были Дома, когда моего отца и брата сбросили в овраг? Помогали предателю в эркалонских борделях или сами участвовали в заговоре? Вы — жалкие сыновья сводников и предателей!

Оскорбленные эльфы, расталкивая изумленных гостей, толпой бросились к Кархи, размахивая церемониальными кинжалами, однако не учли, что сами уже не очень уверенно стоят на ногах от выпитого вина. Поэтому до Кархи добрались только два эльфа. Первого из них, кузена эльфийского короля, гоблин ударил бутылкой по голове, но почему-то попал по зубам. Не растерявшись, добавил ногой в пах и еще раз опустил бутылку, теперь уже точно по темечку.

— Вот так я расправлюсь со всеми предателями моей родины и моей династии. Вы еще услышите о Кирдале, когда мои палачи начнут вешать вас на деревьях, как обычных изменников, — завопил гоблин на весь зал. Второй эльф оказался хитрее и просто схватил Кархи за плечи, блокируя ему руки.

— Братик, беги! — вдруг дурным голосом заревела старая принцесса и с яростью опустила на голову эльфа тяжелую золотую супницу. Эльф упал как подкошенный с окровавленной головой.

Кархи вдруг начал смотреть на раскрасневшуюся от усилий старуху снизу вверх. В зале наступила тишина, все уставились на гоблина, с ругательствами расстегивающего слишком большой для него камзол.

— Спасибо, сестренка, — пьяным голосом отозвался Кархи. — Ты всегда меня выручала. — Мне пора возвращаться в Шаманат, а этих предателей скоро утопят в болотах. Великий Шаманат не забывает обид! — выкрикнул непонятную угрозу гоблин и разбил кристалл с заклинанием "Туманного утра". Зал погрузился в белесую морось.

Ругаясь на староэльфийском и гоблинском языках, Кархи, не различая пути, сбил кого-то с ног, другому незнакомцу съездил локтем по печени, и рванул к выходу, но почему-то оказался во внутреннем дворе посольства, где стояли несколько золотых карет. Затравленно оглянувшись, пьяный гоблин юркнул в самую большую из них и забился в темный угол широкого кожаного дивана.

Тревожное ожидание сменилось глубоким сном, который скоро был бесцеремонно нарушен сильными толчками снизу. Протерев глаза, хмельной гоблин узрел черноволосую эльфийку, при свете яркого магического светильника зачем-то снимающую с него одежду. Карета быстро неслась по ночной столице, иногда мягко подпрыгивая на крупных булыжниках.