И корону свою забери! (СИ)

Но, как оказалось, новоявленному монарху хватило и этого движения, чтобы меня поймать. На миг ослабив хватку — Россовой с шумом втянул воздух — он дернул рукой в воздухе, и я кубарем вылетела буквально под ноги, неспособная сопротивляться. Мужчина, удивительно похожий на меня, вздернул мою тушку на ноги — одной рукой! — совершенно играючи, единственной мыслью в этот момент было только мимолетное размышление, о размерах синяков, которые останутся от его пальцев на запястье. Ивар напрягся, еще сильнее выпрямляясь в кресле. Лицо стало настолько непроницаемым, что любой дурак понял бы — князь переживает по-страшному. Мой свежеобретенный родственник, к сожалению, дураком не был. А я мечтала в этот момент проснуться.

— Милая кузина, — голосом можно было бы отравить целую армию. — Как приятно наконец-то с тобой познакомиться, пусть и при таких обстоятельствах. Жаль, что ты попала под обаяние этого… смутьяна.

Интересно, можно использовать магию с помощью голоса? Ну, как часть воздействия, для убеждения, гипноза… наверняка. Потому что в какой-то момент я поймала себя на том, что я начинаю ему верить. И только с шумом дернувшаяся рука Россового, почему-то молчащего, заставила меня сбросить наваждение.

— Ну что же Вы, Ивар Дмитриевич, не хотите рассказать Ярославе о своих на нее планах? О ее превращении в послушную марионетку на троне? А там, глядишь, и о безвременной кончине только взошедшей на трон императрицы? Страна в трауре, но ее супруг, достойный представитель древнего рода, конечно, не оставит страну без власти. А после положенных лет траура и другую соправительницу себе найдет…

Князь втянул воздух, собираясь что-то сказать, но Лихачевский толкнул меня в грудь, выталкивая из сна, предлагая обдумать его слова. И прийти снова — уже наяву.

Проснулась с колотящимся сердцем и в холодном поту, молясь всем богам, каких могла вспомнить, чтобы это было просто полуночным кошмаром. Натянув на плечи тяжелый платок, лежавший на кресле, тихо выскользнула из комнаты. Кажется, я сегодня больше не усну. Нынешний император выглядел старше, чем в памяти Ивара, добавились шрамы да и взгляд… Я вспомнила, как он на меня посмотрел и по спине пробежал табун мурашек. Так смотрят на то, что считают своим. Только при этом собственность еще и возмущается, отбивается от такой щедрости. Не понимает своего счастья.

Дом вывел меня на кухню, где в такой поздний час нашелся Прозоровский. Честно? Я была рада, что не Левачев стал моим неожиданным сотрапезником. Рыжий моему появлению не удивился, только сказал, что ментальные нагрузки могут способствовать таким ночным походам за едой. Задумчиво жуя пирожок, все-таки решила рассказать ему про сон.

— Понимаешь, Костя, — называть себя на ты и по имени менталист мне разрешил еще вечером, — я боюсь того, что этот сон окажется правдой.

— А здесь никогда не угадаешь. Такие видения могут быть и отражением страхов, и насланным сном, и правдой. И никто не определит после пробуждения, чем это было.

— И что делать?

— А здесь остается только стиснуть зубы и делать то, что должно.

— И будь что будет?

Он кивнул, сдувая челку с глаз. Интересно, как сложилась бы моя жизнь, если бы я попала сюда, но без того брачного договора? И без родства с императором? Ивар жил бы по-прежнему, женился, а я наверное постепенно сблизилась бы с Прозоровским. Подумаешь, третий сын. Зато без ярма из долга перед семьей на шее и с относительной свободой по жизни.

Судя по его взгляду, подумала я об этом слишком громко. Он едва ощутимо коснулся моей ладони, но вместо ожидаемого, сухого и формального поцелуя, потерся о нее щекой, словно большой рыжий кот. Кивнул, безмолвно выскальзывая из кухни. Захотелось взвыть, но вместо этого я только крепче сжала края распахнувшегося на груди платка. Стиснуть зубы и идти вперед, значит?

За завтраком я действовала чисто механически — не успевший за ночь мозг все еще обрабатывал полученную информацию. А я сдерживала данное себе вчера обещание и пыталась параллельно осмыслить произошедшее ночью. Искренне надеясь, что сон все-таки был наведенным, а то и вовсе простым кошмаром, приснившимся от переизбытка впечатлений, я пустым взглядом обводила присутствующих за столом. Несоответствие времени в помещении тому, что было за окном, уже не цепляло — было банально не до того. Поэтому вопрос о наличии у меня хоть каких-то навыков фехтования я благополучно пропустила мимо ушей. Только когда Прозоровский аккуратно прикоснулся к моей руке, я поняла, что от меня что-то хотели. Койт — знать бы еще, который из них — повторил вопрос.

— Никаких, к сожалению. Всю жизнь очень настороженно относилась к тяжелым металлическим предметам рядом с собой. Особенно острым.

— Фобия?

— Разумная осторожность.