И корону свою забери! (СИ)

На последней фразе голос сел до неразборчивого шепота. Россовой стянул меня с кресла на пол, устраивая рядом. На миг чуть напрягся, поднимая голову, но плечи тут же расслабились, а я обернулась — рядом присел Прозоровский. "Ты сама же пытаешься тянуть все на себе, сразу после вашего разговора", — прозвучало в голове. Получилось только грустно усмехнуться, опуская потяжелевшую голову на плечо Ивара. Рыжий обнял меня с другой стороны, а желание бросить этот мир с его интригами стало еще острее.

— Я бы с таким удовольствием просто убралась из этого мира вместе с вами…

— Нас присяга не пустит. Увы, Яра, — едва слышно выдохнул менталист.

— А тебя просто так не отпустит Чернов. Раз уж он двадцать лет терпеливо изводил всех, то и в другом мире до тебя дотянется. Нам придется сначала избавиться от него. А там уже будем что-то решать.

Я кивнула, показывая, что услышала. Да уж, перспектива жить с мыслью, что однажды по мою душу придет желающий моей крови маг, не радовала. А значит бороться с ним все-таки придется. Благо, что не в одиночку. Там и способ вывернуться из всего этого найдется. Их ведь, по сути, почти ничего не держит в этом мире. А еще я эгоистка… А если они не захотят уходить в никуда? Их же в том мире официально нет…

— Ты рано строишь планы, Яра. И громко думаешь.

— И наивно полагаешь, что от этого вопроса у нас голова не болит. Но он сейчас не приоритетен. Проблемы надо решать по мере их поступления, — Россовой погладил меня по спине. — Но поговорим об этом позже.

10

За всей этой суматохой я наблюдала странно отстраненно и в себя пришла только на церемонии сожжения. Погребальный костер, быстро обращающее тело в пепел магическое пламя, странное чувство почти полного одиночества в этом мире. Россовой едва слышно шепнул, что так ощущается обрыв родственных связей у магов, и чем крепче привязанность и ближе родство, тем острее будет ощущение. Мне достался максимально легкий вариант. Я повернулась к Россовому, пытаясь представить, что чувствовал он в те годы. Не удивительно, что на Лихачевского он тогда бросился, совершенно не думая о последствиях. Интересно, как это, стоять на похоронах того, кого считал личным врагом долгие годы?

— Я не воюю с покойниками, Яра.

— Я спросила вслух? — голос по такой погоде слушается через раз, но кажется он разобрал.

— У тебя все на лице написано. После окончания церемонии мы сразу отправимся собираться. Пока Черновы не хватились, нужно увезти тебя подальше.

Я прикрыла глаза. Затяжной красивый сон постепенно превращался в кошмар, тягучий и душащий. Когда все разошлись, я отмерла, направляясь в свои комнаты, не сразу замечая находящегося за спиной Ивара, погруженного в какие-то свои мысли. Находится на открытом пространстве не хотелось, хотя и прекрасно представляла, насколько должна была усилиться охрана. Только когда закрылись двери дворца, мне стало чуть легче.

— Как мы будем добираться?

— Поездом. Портал туда, к сожалению, не дотянется.

Прекрасно. В голове сразу пошли мрачные картинки взрываемых рельсов. Что-то я медленно, но верно, превращаюсь в пессимистку. Надо с этим бороться. Россовой придержал меня за локоть у входа в мою комнату, прислушиваясь к происходящему внутри. Импульс магии — двери раскрываются сами, а у мужчина слабо ухмыляется. Внутри явно нездоровая, но живая, Лина командовала слугами, укладывающими багаж.

— Не переживайте, мы все доставим, — она повернулась к нам, продолжая следить взглядом за работой подчиненных.

Ритмичный стук колес наводил на мысли. Но совсем не на философские. Ритм отличался от привычного по тому миру, в моей спальне на колесах, в кресле напротив, в полураспахнутой рубашке сидел Прозоровский, а мне хотелось сгореть от стыда от происходящего в моей голове. Менталист явно подслушивал, потому что ничем иным я его понимающую улыбку объяснить не могу. А уж когда он поднял взгляд…

Отрезвил обоих Ивар, отвесивший ему подзатыльник, а меня выдернувший из эротических мечт громким:

— Перестань её соблазнять посреди рабочего дня!

— Уже шесть вечера, и уж в первый день долгого путешествия и после нервных сборов можно было бы Яру и не перенапрягать.

От интонации захотелось пробить ладонью лицо. То ли свое, то ли его. Боги, что вообще происходит с моей жизнью? Россовой подошёл ко мне ближе, провел пальцами по дрожащий от напряжения спине и заклинание ослабил зачарованных корсет, заставляющий держать осанку. От горячих рук и поплывшей по телу волны легче не стало. В голове, как в интернете, вертелась фраза "А хорошо бы под этот бит", потому что на первом отрезке пути колеса поезда гремели слишком уж отчётливо.

— Ярослава Игоревна, не ожидал от Вас такой реакции… Дверь закрой, — он повернулся к Косте, — сам решишь, с какой стороны.

Я ни капли не сомневалась, что он останется. Внезапно от горячих ладоней повеяло холодом. В четыре руки они стянули с меня верхнее платье, а в моей голове от каждого прикосновения мутнело. Слова в фразы не складывалось.

Прояснилось только после потока ледяной воды в душе. Когда в глазах посветлело, душ стал теплее. Я обернулась к ним: