И корону свою забери! (СИ)

Горы расплавлялись, обращались водой, библиотека превращалась в каменный лабиринт, чтобы в следующий миг превратиться в зыбучие пески. Вдруг головы словно коснулись теплые пальцы, а потом это ощущение словно переместилось в черепную коробку. Образы замелькали чаще, стали всплывать картинки из моего родного мира, и только в этот миг стало понятно, что кто-то аккуратно их перебирает. Захотелось вытолкнуть непрошенного гостя.

На ум пришел образ девятого вала. Даже не столько волны с картины, сколько тех невозможных огромных волн из фильмов про конец света. Глаза распахнулись сами, вдох дался тяжело. В кресле напротив Прозоровский тер виски, одной рукой утирая лицо. Из носа текла кровь.

— Я не хотела…

Не успев подумать, протягиваю пальцы, вспоминая вчерашний опыт с исцелением. Парень внезапно хватает меня за запястье, останавливаю поток магии, понимая, что могла в чем-то накосячить. Но рыжий только совершенно по-лисьи улыбается и едва ощутимо мимолетно прикасается губами к запястью. Руку обжигает.

— Как много талантов… Если бы не Ваша договорная помолвка…

В лицо бьет кровь. В углу откашливается Россовой, которого до этого слышно не было, а потому я совершенно про него забыла:

— Я вообще-то здесь и все слышу.

— Ты, кажется, должен быть на службе, — Константин мальчишески улыбается.

— У меня совершенно официальный отпуск. По семейным, — он отчетливо хмыкает, — обстоятельствам.

Я совершенно не понимаю, что происходит. Только взглядом показываю на дверь и, не дожидаясь кивка Ивара, вылетаю из комнаты. Щеки пылают, в ушах стучит кровь и далеко не сразу понимаю, что я стою практически у той же гостиной, откуда доносятся обрывки фраз:

— …сам знаешь, я у своих младший…

— …поднять документы… если форма не прописана…

— …понимание. Но вопрос не в…

В комнате раздаются шаги, не желая сейчас как-то объясняться или оправдываться за подслушивание, мчусь — совершенно не аристократично — в сторону своей спальни. Почти на месте умудряюсь влететь в кого-то: Линка аккуратно ловит меня, не давая налететь на тяжелую вазу.

— Барышня, что же Вы…

Неожиданно для нас обеих начинаю рыдать в голос. Девушка только заводит меня в комнату, помогая устроиться на пуфике. Я пытаюсь объяснить почему меня вдруг пробило на слезы — хотя бы себе! — но не выходит. Лина, давая мне возможность выплакаться, принимается аккуратно вытягивать шпильки из прически и ослабляет корсет. Первый вдох выходит хриплым, словно он меня душил, хотя это абсолютно не так. Наконец, слезы отступают, но вместо них приходит нервная дрожь. Как всегда, после сброса напряжения начинает знобить.

Сиплым голосом прошу служанку набрать ванну, но душистая вода не дает успокоения, зато понемногу изгоняет этот жуткий холод. Мышцы расслабляются, и меня начинает тянуть в сон. Кошусь на подвешенное под потолком заклинание, заменяющее часы, принцип его работы мне Лина объяснила еще в первый вечер. Так много… видимо, пока я была в глубинах себя, время мною не ощущалось. Подтверждая, что пища духовная, конечно, нужна, но неплохо бы и о физической вспомнить, взвыл желудок.

Ужин упал в него как в черную дыру, вызывая еще большую сонливость. Но стоило двери закрыться за Линкой, а голове упасть на подушку — все как рукой сняло. В голове поселились они — самоедские мысли. В своих чувствах я даже разобраться не пыталась, как и не стала строить домыслы о таком поведении Прозоровского. Ручка снова щелкнула, кто-то вошел в комнату. Судя по тяжелому шагу, этим кем-то был Россовой, но я не стала оборачиваться, только засопела громче.

— Яра… Спишь… Жаль, что тебе приходится проходить через это, — он подошел ближе, кончики пальцев скользнули по плечу, каких сил мне стоило себя не выдать! — Может, это будет звучать жестоко и эгоистично, но даже вернись я назад, я бы снова тебя призвал. Мое сновидение…

Не удержалась, когда собственные волосы защекотали шею, и дернулась. Пальцы тут же исчезли, следом снова раздались шаги, дверь едва слышно закрылась, а я распахнула глаза в диком недоумении. И что это сейчас было?

5

Утро оказалось немилосердным. Я читала, что магические нагрузки в первое время достаточно тяжело даются физически, но мне казалось, что они были минимальны. Хотя, тут, видимо, как с мышцами — тебе кажется, что сделал всего ничего, а потом утром ходишь как несмазанный терминатор. Вот и я со скрипом разлепила веки, перекатываясь по кровати ближе к краю, чтобы уткнуться лицом в холодную часть подушки. Стало чуть легче. Нет, это не только перегрузка мышц, это еще и похмелье сверху на все это. А уж с учетом того, что я успела пореветь…

— Яра, просыпайся, — плеча едва ощутимо коснулись горячие пальцы.

— Когда мы успели перейти на "ты"? — я перевернулась на спину.