И кто добыча? (СИ)

Остальные нити, когда Адриан их отрезал, точно так же, как и первая блекли, пока не исчезали совсем. Еще одно недлинное заклинание на Древнем преобразует краску обратно в кровь, вот только роза все никак не хотела исчезать. Поднеся к рисунку руку, брюнет чувствует под пальцами бархатные лепестки. Казалось, что они вот-вот шевельнутся от легко ветерка… Ничего не понимая, перворожденный сильнее надавливает на рисунок и видит, как сминаются нежные лепестки, оказываясь глубже, уже в теле Иного. Пальцы с длинными ногтями проникают под бутон и цепляются за стебель.

Стоит только тонким пальцам сомкнуться на стебле цветка, Трэину будто кислород перекрыли. Судорожно хватанув ртом воздух, он цепляется руками за кресло, что стоит перед ним. Вдохи стали частыми, а где-то на уровне позвоночника собралась жгучая боль, будто пытаются хребет вырвать.

— Что ты делаешь? — просипел он, стараясь отогнать тьму, что пеленой начала застилать глаза. Неужели это так больно? Это же всего лишь кровная печать, Адриан сам так говорил.

А вампир пытается вытащить цветок. Что-то внутри подсказывает, что снятие метки не будет полным, если цветок останется, но он так сопротивляется… Он закусывает губу, когда слышит болезненное мычание охотника. Вытягивая розу сантиметр за сантиметром, Адриан чувствует запах крови. Рука дрогнула, и он пораженно смотрит на мужскую спину. По загорелой коже растекались кровавые капли, точно такие же были и на шипах, что так отчаянно цеплялись за Трэина.

Иного трясло от боли и напряжения. Во рту чувствовался металлический привкус крови, что шла из прокушенной губы. Руки сводило от напряжения, а кулаки побелели от силы, с которой он вцепился в несчастное кресло. Боги, пусть эта пытка скорее закончится. Ноги подкашивались, губы побелели от силы, с которой Трэин сжимает их, потому что знает — стоит их разомкнуть и он не сдержит мучительного крика. Мужчина не мог понять, откуда эта боль, не такая как физическая, нет. Переломы, раны от мечей, когтей и зубов темных тварей, и даже от плетей — ничто не сравнится с этой болью. Его выворачивали наизнанку, вот только хватая не за тело, а будто за душу. Крепко зажмурившись, беловолосый пытается согнать навернувшиеся на глаза слезы боли.

Вот, Адриан вытянул весь темно-зеленый стебель, длиной почти двадцать сантиметров. Пораженно замерев, вампир видит, как на самом кончике, месте, где должен быть просто срез, тихонько шевелятся, пытаясь найти, за что зацепиться, тонкие белесые корешки.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Внутри все оборвалось, образуя звенящую пустоту где-то в груди. Тяжело дыша, мужчина пытался восстановить дыхание и вернуть сердцу нормальный ритм. Только сейчас он замечает, что на лбу выступила испарина, а на щеках остались влажные дорожки. С трудом разжав пальцы, Иной дрожащей рукой проводит по лицу, стирая влагу.

«Я никогда не встречал такого…» — брюнет рассматривал цветок, который держал в руке. В прошлый раз, после снятия метки бутон тут же рассыпался пеплом, как подтверждение того, что метка снята окончательно и бесповоротно, а что случилось сейчас? Выдвинув ящик стола, Адриан прячет в нем цветок, чтобы позже более детально рассмотреть его. Когда его взгляд вернулся к охотнику, Иной уже стоял выпрямившись, единственное, что выдавало пережитые эмоции — плечи, что двигались в такт глубоким вдохам. Взгляд красных глаз остановился между лопаток Трэина, там, где раньше была роза. Ничего. Лишь бледно-розовые дорожки крови на коже.

Не двигаясь с места, Адриан ждет, пока охотник оденется и развернется к нему. На льняной ткани тут же появились красные следы, что так сильно притягивали взгляд.

— Это было интересное знакомство, Трэин Иной. — Адриан протягивает мужчине руку для рукопожатия. — Прощай, и удачи тебе, — кивнув, сероглазый отвечает на рукопожатие, и Адриан затягивает его чуть дольше, чем нужно, заглядывая в серые глаза, которые охотник тут же опускает вниз.

«Неужели так презираешь меня?» — болезненно отозвалось где-то в груди.

А Иной не мог отвести взгляда от руки, что держал сейчас в своей ладони. Его всегда поражали эти руки. Красивая кисть, с длинными пальцами и мягкой ладонью. Не чета его — грубым, широким, с ладонями, отполированными рукоятями мечей. Только сейчас Трэин замечает, что она чуть прохладная, а кожа такая мягкая… Ему отчетливо захотелось коснуться губами этой руки, увидеть тот полубезумный взгляд, когда он медленно проведет языком по фалангам. Беловолосый резко нахмурился.

«Кажется, эти воспоминания будут преследовать меня до конца жизни», — подумал мужчина, отводя взгляд и отпуская чужую руку.

После этого Адриан просто садится обратно в кресло за своим столом и оглядывает Трэина, запоминая, сохраняя в памяти каждую черточку, каждый шрам. Но он и так их не забудет. Никогда.