И лицо твоё в пламени вижу...(СИ)

Прислужница, что отирала лоб Танита сложенной вдвое влажной белой тканью, испуганно замерла при виде Охотника. Не зная, что делать, она осторожно поклонилась, а затем, кажется, облегченно вздохнула, когда тот отослал её.

Вечерье*(авт)- аналог русского " вечорки". Когда собирались в одной избе или доме, да развлекали друг друга сказаниями да полубылью, песнями.

24

Ведьма лежала на кровати, тонкие веки её подрагивали, грудь еле заметно поднималась и опускалась, силясь вобрать в себя побольше воздуха.

Сам того не заметив, Рейвен оказался у кровати, опустившись на колени. Сжал он своей большой рукой ее тонкую нежную руку, глядя на княжну. Чувство несправедливости происходящего затопило душу- почему она не была обычной женщиной? Той, что можно взять в жены? Той, с которой можно создать семью. Но ведь и он не был простым человеком - Охотник. Лишь единицы из них создавали семьи, остальные же ,зная, какое будущее бы ожидало их близких, предпочитали перебиваться случайными ни к чему не обязывающими связями. Как и сам он раньше. До той поры, пока эта зеленоглазая не ворвалась то ли лучиком надежды, то ли самым жутким из ночных кошмаров в его жизнь.

Сейчас она выглядела гораздо хуже- бледная кожа, пересохшие от жара губы, разметавшиеся волосы, прилипающие тут и там рыжими завитками к лицу. Тень болезни сделала ее красоту мертвенно-жуткой, почти призрачной.

Но вот так, вблизи, Рейвен остро осознал, насколько важна ему жизнь ведьмы. Зачем? Это следующий вопрос, а он как Охотник привык делать всё поэтапно, чтобы не дать глупым и ненужным сомнениям одолеть решимость.

Ласково погладив её щёку, Рейвен встал с колен, поправив тряпицу на горячем как плита лбу княжны.

***

Заплатив лекарю вперед, Рейвен направился за конём, оставив мужчину гадать в недоумении- что же происходит с Охотником. То ли он волнуется о ведьме, то ли - боится, что из Ордена выгонят, увидев, что не справился с задачей своей, не доставил ведьму живой на суд.

****

Рейвен обыскал лес и его окрестности вдоль и поперек- ничего, даже отдаленно напоминавшего жилище ведьмы и в помине не было. Охотник еле слышно выругался- поверить старому пьянице, невесть что выдающему за воспоминания, а не грёзы затуманенного вином разума. Но какая-то часть разума упорно не желала сдаваться - Рейвен ведь знал людей. Знал благодаря годам своей работы, мог полагаться на первое суждение о них, что почти всегда оказывалось безошибочным. Вот и сейчас он знал, что лекарь по крайней мере не лгал- он действительно верил во всё, что говорил. Да и ведьмы обладали колдовством, разным. Темным и могучим, что могло творить дела разные, страшные да великие. Конечно, часть из них была лишь выдумкой людской, но часть- правдой.

Спешившись, Рейвен бродил у кромки леса. Ничего. Никого. Развернуться и ехать обратно? Просто ожидая, как лихорадка забирает жизнь Таниты, капля за каплей?

Охотник горько усмехнулся, направляясь обратно в лес, - Танита. Он сразу стал называть её по имени, хотя бы в мыслях, напрочь запамятовав одно из основных правил Ордена- не делать подобного. " Не стоит отродье Тьмы равнять с человеком - тем и против воли Бога Истинного согрешите, и наделите ведьму человеческими качествами, коих лишена она!"- важно вещал когда-то наставник, брат Тихон,- " Оттого и вам станет жаль её".

Жаль? Если то грызущее, тянущее чувство в груди, что поселилось с недавних пор в его груди- жалость, то он- самый чувствительный человек во всем королевстве! Опутала чарами проклятая ведьма!

Рейвен представил себе лицо отца, узнай тот, что сын сейчас слоняется по лесу в поисках одной из тех, с кем Орден боролся многие годы, да не просто так, а чтобы спасти жизнь другой.

Непонятная тревога лишь подстегивала, заставляя отметать прочь мысли о том, что Дотца может оказаться всего лишь нелюдимой или выжившей из ума старухой, сторонящейся людей- таких досужие языки вмиг записывали в дочери Тьмы. Или Дотцы давно уж нет на свете- столько лет прошло, даже у ведьм есть свой час. Возможно, именно в эту минуту и юная дана испускает свой последний вздох.

Сцепив зубы, Рейвен обмотал вокруг лица кусок ткани, затем, взяв в руки факел, ударил куском стали о трут, отчего возникшая искра мгновенно воспламенила смолу. Освещая себе путь, Рейвен снова и снова исследовал лес и его окраину.

Где-то вдалеке гулко заухал филин, ему вторил волчий вой. Деревья угрожающе закачали кронами, увеличившись почти вдвое. Молчаливой темной массой нависали,не желая пропускать странного путника. По небу медленно плыла луна, окруженная молочно-серыми облаками, цепляющимися за высокие макушки исполнинских деревьев.

Вдруг Рейвен ощутил чьё-то незримое присутствие, будто бы сам лес молчаливо наблюдал за ним. Он остановился подняв кверху руку с зажатым в ней факелом. Тот чадил, освещая лишь пару поваленных стволов, поросших мхом, деревья и кустарники.

-Что потерял, Охотник? Или что ищешь? - раздался намешливый старческий голос.