I'm all you see around (СИ)

— Но почему? — возмущалась Гермиона, забыв про правила приличия. — Моя дипломная работа не имеет смысла! Вы же так хотели, чтобы я поменяла практическую часть. Вот я и меняю!

— Никакой химии, Грейнджер, я не потерплю!

— Может, потому что вы в ней ничего не понимаете? — съязвила она.

— Да что вы себе позволяете, Грейнджер? — рявкнул на неё Снейп.

Оба сидели в креслах друг напротив друга. Снейп вдруг резко вскочил и заходил по комнате.

«Это смотрится не так эффектно без мантии», — решила Гермиона, наблюдая за ним.

— Я не смогу засчитать вам эту работу, — более спокойным голосом произнёс зельевар, — не только из личных предубеждений, министерские стандарты запрещают это, вы же знаете.

«Прочь из Англии в более цивилизованную страну!», — подумала Гермиона, но вслух произнесла:

— Почему бы не сделать исключение? Какая им разница? Это всего лишь итоговая работа, я не собираюсь производить зелье, используя химию.

— Все вопросы к Министерству!

— Отлично! Что же вы мне предлагаете?

«С каких это пор я стала такой борзой, что разговариваю со Снейпом на повышенных тонах, и он почти не против? Неужели жара тому виной?», — удивлялась на себя Гермиона.

— Что и предлагал, Грейнджер, забыли уже?

— Помню. Хорошо! Моя практическая работа будет без использования химии, и я создам без химии похожий порошок! — в голосе Гермионы снова появился энтузиазм. — Кстати, профессор, вы знали об этом порошке?

Снейп остановился у окна и стал молча смотреть куда-то. Гермиона не видела его лица.

— Профессор? — спустя две минуты молчания она решила окликнуть его, но Снейп не ответил.

Гермиона вскочила с кресла и нерешительно встала рядом с ним, заглядывая в его лицо. Но она не смогла понять, что оно выражало.

— Конечно, знал, мисс Грейнджер, — тихо произнёс он, — меня опередили.

— Опередили? — переспросила она.

Снейп заговорил ещё тише.

— Это было зелье, над которым я работал семнадцать лет, — он усмехнулся, — мне тоже пришлось поменять исследование в своё время на седьмом курсе.

Гермиона тихо охнула.

— Профессор, я не знала…

— Не имеет значения, — сказал он безразличным голосом, приоткрыл окно и закурил.

«Ах, вот кого он имел ввиду, сказав, что над составом этого зелья трудились самые опытные зельевары. Он, должно быть, собаку на этом съел. Вот почему он просил меня изменить цель исследования и практическую часть. И вот почему не упоминал о порошке. Его опередили. Изобрели то, над чем он бился целых семнадцать лет!».

От сигарет Снейпа пахло виноградом. Какой-то необыкновенный запах.

«Что же теперь мне делать? Уж если у него, опытного и известного на всю Европу зельевара, не получилось изобрести это зелье в течении семнадцати лет, что может сделать семикурсница?».

— Сэр, я… продолжу работу всё равно, пусть у меня ничего не выйдет, — упрямо сказала Гермиона.

— Ваше дело, Грейнджер. Делайте что хотите, правда, странно, что вы потратили ещё один год на обучение, а диплома так и не получите.

— Вы так не верите в меня, сэр?

— Я реалист, Грейнджер, — ухмыльнулся он.

Он ни разу не повернулся к ней и не посмотрел за то время, что они стояли у окна. Зато Гермиона смотрела на него, изучая. Волосы тёмными прядями спускались до плеч, лицо не казалось бледным в лучах заходящего солнца, а глубокие чёрные глаза были охвачены грустью и усталостью. Хорошая осанка. Не смотря на то, что Снейп был не в лучшем настроении (хотя это, в принципе, его нормальное состояние), плечи были расправлены и спина прямая.

«Как ему идёт белый цвет», — восхитилась Гермиона, хотя рубашка в закатном солнце и окрасилась в оранжево-розовые тона.

А вот и пальцы, прикосновения которых Гермиона до сих пор помнила на руках и ногах. Прохладные пальцы касались тогда нежно, но уверенно, они были приятными и такими желанными.

Гермиона сама не знала, почему она вдруг остановила руку Снейпа, подносящую ко рту сигарету.

Он повернулся и удивлённо посмотрел на неё. Кроме грусти и усталости Гермиона уловила в его глазах ещё что-то. Только что это было? Любопытство? Смущение? Страх?

Девушка, стараясь унять дрожь в руках, вынула из его пальцев сигарету и потушила в переполненной пепельнице.

Его глаза снова манили её, как тогда на Рождество. Она жадно пожирала его глазами, находясь так близко, и с трудом могла совладать с собой. Снейп в свою очередь рассматривал её, изучал.

«О чём он сейчас думает? Почему молчит?», — обеспокоенно думала она.