По идее, после всего произошедшего я должен чувствовать себя как-то по-особенному. По идее. Но то, что происходило со мной сейчас, никак нельзя было назвать чем-то особенным. Склонившись над своим верным фаянсовым другом и извергая все содержимое своего желудка в его белые недра, я проклинал одновременно мамину гребаную диету, свою ненависть к этой диете и всю ту еду, которая вообще продается в магазинах. Честно говоря, увидев все, что из меня вышло, я просто не верил, что в меня может столько вместиться. Нет, ну ладно там первые полчаса, это я еще могу понять. Но когда уже третий час подряд меня рвет, а объемы те же, я уже начинал думать, что в животе у меня черная дыра. Мама сказала что-то вроде "Пусть все выйдет" и бросила меня здесь умирать от отвращения ко всему сущему, потому что это самое "все сущее" на данный момент заключалось в той дряни, которую я сблёвывал в несчастный унитаз. Я уже не знаю, что я ненавижу больше блевотины.
И, как всегда вовремя, у меня в кармане заорал телефон.
Можно даже не смотреть на экран, чтобы понять, что это Уэй. Просто потому, что больше я никому не нужен.
- Да, - прохрипел я в трубку и удивился акустике нашего туалета. Хоть записывай хитяры о смысле жизни и бренности бытия.
- Фрэнки, я не понял, ты где? - возмущенно спросил Джи.
- Не поверишь, но я дома, - ядовито процедил я, сдерживая очередные рвотные порывы.
- Ты что, тошнишь там? – искренне удивился Уэй. Какой он у меня догадливый.
- С чего ты взял? – ещё более саркастично переспросил я.
- Это я так плохо целуюсь или ты просто что-то не то съел? – видимо, разговаривать вопросами скоро войдёт у нас в привычку.
- Это всё ма… - я не смог даже договорить, потому что брокколи (а это были именно они, судя по виду) решили, что больше не могут ждать своего транспорта и должны дойти до пункта назначения пешком и как можно быстрее. Меня вывернуло наизнанку, и - хвала всем существующим богам – я успел отшвырнуть телефон, из которого Уэй вопил что-то про «за тобой пришли, они нашли нас, нам нужно скрыться из страны». Такой шутник, блять.
- Я снова здесь, - пробормотал я в трубку, когда распрощался с брокколи. Странное дело, но Джерард, послушно выслушав все мои неблагопристойные «буээ», всё ещё остался на том конце ментального мобильного провода.
- Ты живой? – и вот в его голосе я услышал долгожданную обеспокоенность. Только убедившись в том, что мне действительно хуёво, этот парень заволновался. Меня всегда это удивляло в нём.
- Пока да, но не уверен, что доживу до завтра.
- Я приеду, - (воу-воу, парень, полегче), - прямо сейчас.
- Эээ, нет, - заглючил я, - увидишь меня в таком виде – тебя самого стошнит.
- Ну тебе же там так одиноко, - развратно прошептал в трубку Джерард чересчур пошлым голосом.
- Иди в ад, - буркнул я, но поймал себя на том, что всё-таки не смог не улыбнуться. Наши отношения? Какие отношения, так, неведомая хрень, которая нравится нам обоим просто из-за того, что она неведомая и из-за того, что хрень. Нормальные люди определяются, что между ними происходит, а у нас всё шиворот-навыворот. А может, оно и к лучшему.
Да, Фрэнки, нашёл самое удачное место и время для рассуждений о высоком.
- Ты чего там завис? Мне правда, может, приехать?
- Если к четвёртому уроку не припрусь, приезжай, - неожиданно даже для себя согласился я.
- А у тебя ещё остались те милые печеньки с динозавриками? – пролепетал Джи. Мать моя в конверсах, а я ведь реально подумал, что он хочет приехать из самых чистых побуждений. Наивный.
- Нет, но у нас есть целая коробка печенек в виде уток, - ухмыльнулся я. Один-один.
- Я оторву им головы.
- А кто говорил о птицах? – это я от него понабрался или природный «человек-анекдот» и «генератор космических шуток» во мне проснулся? Только бы не скатиться в раздел шуточек из сериалов с закадровым смехом. Джи пропустил «шутку дня» мимо ушей и, как всегда, перевёл тему.
- Мне так много нужно тебе рассказать, – (интрига блять), - не поверишь, что сегодня произошло, - в голосе Уэя я уловил странные нотки. Обычно он так разговаривает, когда придумывает очередную подлянку. Но что на этот раз-то?
... – Мам, к нам Джерард зайдёт, ты не против? – крикнул я, и голос мой усилился туалетным кафелем.
- Фрэнки, нам надо поговорить.
Опа. Вот это поворот. Вот это неожиданность. Что-то мне вот это «надо поговорить» не нравится. Совсем не нравится.
- Мам, только без чтения нотаций, ладно? Я и так при смерти, - попытка – не пытка, нужно хотя бы попробовать отмазаться от серьёзного разговора, даже тему которого я не могу определить. Ладно если я бы там избил батальон бедных африканских детей-негров и спалил на костре десяток беременных лесбиянок-инвалидов, но что я сейчас-то блять сделал? Я даже предположить не могу, за что мама собралась меня чистить.
- От простой блевни ты не помрёшь, а вот твоя успеваемость… - (так, понятно, мама вытащила из закромов своего разума старую шарманку, заведённую классе в четвёртом, и решила тряхнуть стариной), - да и не только успеваемость…