Читаем И малые звезды могут светить ярко полностью

К концу учебы у меня уже родилась дочь. В связи с этим, нам наконец дали однокомнатную квартиру. Оксана еще была грудничком, а я начала готовиться к поступлению в аспирантуру. Сдала весь кандидатский минимум, имела несколько печатных работ свыше восемнадцати авторских изобретений по удобрениям. Без интересных моментов не обошлось, при сдаче кандидатского по философии. Принимал узбек спросил как я оцениваю свой ответ и я решила на свою голову ответить по философски; «как много надо знать, чтобы сказать что я ничего не знаю «Ответ потряс—вы сами сказали. что вы ничего не знаете». Оценка- три. Я только спросила когда можно приехать на пересдачу? А приезжать надо было в Ташкент за тридцать км, да еще по городу, а дома грудной ребенок. Сдала все таки на четверку. У меня был замечательный разговорник на немецком языке, я любила ходить на работу пешком и разговаривала с собой на все темы по немецкому, поэтому сразу сдала на четверку. При сдаче кандидатского надо было на немецком пересказать предложенный текст. Но самое интересное никогда на жалела что не окончила аспирантуру, так как на производствах не любили через чур грамотных, и со званиями. Им же доплаты полагались, а кому это понравится?

Работала в научно исследовательском институте ГИАП государственный институт азотных удобрений. Вспоминала розу прабабушки и капусту детдомовцев и думали вот бы нам изобрести что-нибудь подобное.

В Чирчике был шикарный дом Химиков. Часто приезжали артисты, так мы побывали на концертах Олега Лундстрема, Махмуда Эсамбаева, да и сами выступали на всех местных мероприятиях. На концерт Высоцкого было не попасть.

Поздно вечером ребята и зять, муж младшей сестры, собрались на берегу канала, кампанией с портвейном и с гитарой. Что- то бренчали и вдруг к ним подошел мужчина попросил гитару и стал играть. Тут они поняли, что это сам Высоцкий. Гостиница была рядом душно он, вышел подышать к каналу. Вот так билетов не достали так артист сам к ним подошел. Не отказался от стакана портвейна. В то время никакой охраны при артистах не было.

Каждый год нас гоняли на хлопок. У меня один раз был перерыв в связи с рождением дочери до трех лет. Я любила собирать хлопок мой рекорд был 139 кг. Самое тяжелое было унести свои килограммы на хирман на взвешивание. Обед привозили в поле Даже там было врем я для шуток и розыгрышей, когда пожаловались повару на надоевшие макароны он сказал что завтра сготовит французский луковый суп, на наш вопрос из чего, ответил просто на ведро воды одну луковицу.

Электрики тоже шутили, например заставляли новичков веником помехи на крыше отгонять от антенн. Химики просили принести ведро кислорода. А еще юмористы звонили на проходную и говорили вот сейчас будет выезжать машина проверьте он в багажнике вывозит колонну синтеза. А она тридцатиметровая или когда появились машины Запорожцы, что водитель двигатель вывозит в багажнике а там ведь был расположен его родной, но таджики на проходной не сразу чувствовали подвох: «Выгружай двигатель», – водитель говорит ты что с ума сошел это мой. Еще один юмор столовая была в парке на свежем воздухе. Главный инженер института был очень умным, но рассеянным человеком. Съел первое и не обнаружив второго поднял скандал, что не успел покушать, а второе уже убрали со стола. Извинившись ему быстренько принесли новую порцию. Когда стал одевать шляпу после обеда, то под ней оказалась его тарелка. Много шутили по этому поводу.

А один москвич командированный просил, чтоб в холодильник поставили его не доеденный обед. Бережливый оказался.

Но еще смешной был случай вернее, трагичный, уборщица прихватила у начальника в кабинете будильник, а под платье привязала мешочек с известью на проходной будильник зазвонил и она со страха обмочилась, известь начала гаситься, пришлось скорую вызывать. Тут уж было не до смеха

А напротив: «бог шельму метит» – не рассчитала бедняга.

Сборы на соревнования были приятной отдушиной на фоне повседневной серости. Съездили в Самарканд, Нукус, Фрунзе, теперешний Бешкек, неоднократно в. Ташкент в дом офицеров, где начинала свою карьеру известная спортсменка Алина Кабаева, под руководством тренера Ирины Виннер. Однажды, на кануне соревнований, я нечаянно услышала как одна гимнастка из какого то города приземистая ничем не примечательная, но очень уверенная в себе и заявила что будет первой, как то меня это неприятно задело. Я знала, что стыд, это удел бедняков. Взоры богатых открыты, речь раскована, суждения независимые. Разозлившись я собралась, выступила и действительно заставила хлопать весь зал.

Меня сковывали и мешали в работе все заповеди типа: «говори- тихо, проси- мало, уходи- быстро.

Интеллигентность- это не быть в тягость ближним, уметь ограничивать себя, не выпячиваться. Родители были крестьянского происхождения, но с душой интеллигента.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное