Читаем И малые звезды могут светить ярко полностью

Я так устала от всего этого. Мало того его какой то родственник называл меня тещей, да там все почти так называли. Была я человеком, а стала тещей Ивана. Размазали как муху по стеклу. Как то выхожу на двор, а дочь ему видимо жаловалась и слышу: «если не нравится пусть чешет отсюда». Подумала или уезжать или заживо медленно здесь умирать. Пришлось собрать вещи и уехать в Ростов к сестре.

Оставалось три месяца до пенсии, и не смотря на то, что было постановление оформлять пенсию по причине сокращения, но меня продолжали гонять по организациям и когда дали отказ в нескольких местах, наконец согласились оформить. Когда я подала справку о зарплате мне посоветовали ее не показывать, так как она тянула на минимум.

Пробовала писать в Таджикистан. Ответа не было как уже и самого завода. Писала в Москву в думу ответ такой же нужна справка о зарплате. Трудовая на руках в ней отмечены все этапы жизни, но оказывается это ничто, главное справка. Меня вызвали в отдел социального обеспечения и вместо повышения пенсии, мне дали какой то пакет с турецким печеньем, сахаром и пачкой чая. Слезы буквально душили меня. Я вышла из кабинета и пошла дорогой между гаражами, так как было стыдно идти зареванной по центральной улице. На одном перекрестке, в безлюдном месте встала, раскрутила этот пакет и запустила его куда глаза глядят. Дома даже не сказала сестре, боялась, что она меня не поймет. Жизнь то была тяжелой, но как объяснить, что я не привыкла питаться крохами с чужого стола, что этот подарок оскорбил и унизил меня.

Глава 13

Ростов

А разве жизнь разумному дана,

Чтоб жить в норе, всего остерегаясь.

Меня по знакомству взяли работать в строящуюся пекарню на должность директора. Она располагалась на окраине города добиралась на электричке и затем несколько остановок на автобусе. Трудились на совесть, но хозяйка была не последовательной. Умная, могла добиваться чего задумает, но удерживать завоеванное не получалось. Из Москвы из какого научного института привезла порошок Амилокс при добавлении которого хлеб не черствел и не крошился. За нашим хлебом всегда выстраивались очереди. Но через пару лет пекарню стало трясти, ближайший завод стал часто отключать элекроэнергию наезжали какие-то вымогатели не на что было приобретать муку. Я на свои сбережения приобрела тонну муки, а компенсировать было просто нечем. Нашлись какие то крышеватели, для которых было в стране одно министерство Мин рубль. Они под свой контроль взяли весь процесс. С утра выгребали из кассы все деньги. Наши документы выбросили в прихожую. Я их конечно собрала. Увезла домой. потом коллектив судился с хозяйкой и мне часто звонили чтоб я нашла приказы по которым были приняты на работу главный инженер и еще один сотрудник. Меня кстати не включили в состав бригады по восстановлению печей, на мое возмущение сказали не переживай когда получим деньги, то скинемся тебе. Но когда выплатили определенную сумму, то она практически покрыла только мои расходы на муку. Я числилась директором, а получила как наш разнорабочий. Когда все получили деньги, то забыли, что мне обещались сброситься хотя бы за муку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное