И на дерзкий побег

За спиной приоткрылась дверь, девушка в белом фартуке и кружевной наколке, подойдя, выставила с подноса три чая с лимоном в подстаканниках и вазочку с эклерами. Молча вышла, прикрыв дверь.

— Угощайтесь, — прихлебнул из подстаканника хозяин кабинета. — Как звали вашу невесту?

— Малышева Татьяна Александровна. Тысяча девятьсот двадцать первого года рождения.

— Где жила в Москве?

— Шаболовка, дом 74, квартира 3.

Отставив чай в сторону, вынул из письменного прибора листок бумаги с карандашом, записал.

— Значит, мальчику должно быть девять лет? — поднял глаза.

— Да, — кивнул Лосев.

— Уже большой пацан, — глотнул из подстаканника Артюхов. — Сделай, что можешь, Владимир Иванович.

— Постараюсь, — ответил тот, положив листок рядом. — Ну а как поживает товарищ Мао?

— обратился к Лосеву.

— Спасибо, хорошо.

— Да, в своё время мы с ним часто общались.

А, генерал? — покосился на Артюхова.

— Было дело, — шевельнул бровями. — Есть что вспомнить.

— Значит так, — снова взглянул на Лосева.

— Дам указание своим розыскникам. Займутся. О результатах сообщу.

Спустя ещё полчаса оба вышли из здания, автомобиль выехал со двора.

— Кто этот товарищ? — поинтересовался у Артюхова Лосев.

— Генерал Бударев Владимир Иванович. Был у нас в Маньчжурии начальником армейского СМЕРША. Сейчас замначальника 3-го главка МГБ.

— Военная контрразведка?

— Она.

Доехав до китайского посольства, распрощались, и Лосев, кивнув прохаживавшемуся у него милиционеру в белом кителе, пошагал во двор.

Прошла неделя, он с нетерпением ждал вестей. Их не было. Наконец в середине второй, ближе к вечеру в кабинете зазвонил телефон.

— Лосев слушает.

— Беспокоят из приемной товарища Бударева, — донёсся мужской голос. — Он приглашает вас к себе.

— Понял. Выезжаю, — положил на рычаг трубку.

Через короткое время его автомобиль въехал на уже знакомую стоянку. Получив заказанный пропуск, вошел в здание. Проверка документов, гул лифта, загибавшийся барабаном коридор.

Приёмная.

— Владимир Иванович ждет, — поднялся навстречу адъютант и приоткрыл дверь тамбура.

С бьющимся сердцем Лосев вошёл внутрь.

— Здравия желаю!

— Доброе утро, Николай Иванович. Присаживайтесь.

Опустился на стул у приставного стола, замер в ожидании.

В этот раз чекист был в генеральском мундире с золотыми погонами и орденскими планками на груди.

— Прочтите, — открыв папку, протянул плотную, сероватого цвета бумагу.

Это был листок по учету кадров с фотокарточкой Тани три на четыре, где значилось:

«Малышева Татьяна Александровна. 15 марта 1921 года рождения. Русская, москвичка, член ВЛКСМ. Образование незаконченное высшее. Сержант госбезопасности[139]. Военно-учетные специальности — переводчик и радист. Погибла при выполнении задания в тылу врага в феврале 1943-го. Награждена медалью «За отвагу» и орденом «Красной Звезды» (посмертно).

Глаза затуманились.

— Всё ясно, — Лосев вернул документ.

— А теперь главное, — положил начальник бумагу в папку. — Ваш сын Николай Николаевич Лосев нашелся. Он воспитанник Горьковского суворовского училища. Поздравляю. — Выйдя из-за стола, Бударев крепко тряхнул руку Николая.

— И ещё, — достал из сейфа небольшую картонную коробку. Протянул Лосеву. — Здесь награды товарища Малышевой. Из родных у неё остались только вы с Колей.

— Спасибо, товарищ генерал, — дернул кадыком Лосев. — Если бы не вы…

— Не стоит благодарности. У нас не забывают своих сотрудников, полковник. На этом всё. Привет сынишке, — залучился морщинами у глаз.

Вернувшись на службу, Лосев сообщил Ван Цзясану о радостном событии. Тот тоже его поздравил и заказал к следующему утру литерный на самолет, улетавший первым рейсом в Горький. А ещё предоставил три дня отпуска.

— Проведете время с сыном, — по-доброму улыбнулся посол.

Когда, всё ещё не веря счастью, новоиспеченный отец спустился к себе в кабинет, позвонил Артюхов. Николай тут же сообщил радостную весть, генерал растрогано засопел в трубку. Потом, откашлявшись, сказал:

— Как прилетите, сразу же ко мне домой. По такому случаю организуем праздник.

На утренней заре пассажирский «С-47» приземлился в аэропорту города на Волге. Атташе с портфелем в руке в числе других пассажиров сошёл с трапа и направился к зданию аэровокзала. На входе к нему подошел молодой офицер с общевойсковыми погонами. Козырнул:

— Вы товарищ Лосев?

— Именно. А в чем дело?

— Я адъютант начальника суворовского училища старший лейтенант Жарков. Приехал за вами.

— Вот как? — вскинул бровь Николай, а про себя подумал: «Не иначе, Артюхов постарался». — Хорошо. Едем.

На стоянке за аэровокзалом ждал вороненый ГАЗ -61 с шофером. Сели в кабину, выехали в город. Последний впечатлял старинными домами, церквями и жилыми кварталами, утопал в зелени.

— И давно в Горьком суворовское училище? — глядя в окошко, спросил Лосев.

— С октября 44-го, — обернулся с переднего сидения Жарков. — Создано постановлением Государственного Комитета Обороны. Обучается четыреста ребят. В основном дети погибших на фронтах.

— Ясно.

Замолчали.

— А вот и оно, — сказал спустя двадцать минут старший лейтенант.