Читаем И на дерзкий побег полностью

— Как устроились? — поинтересовался товарищ Ван Цзясан, когда Лосев сел.

— Спасибо, отлично.

— Тогда перейдем к делу, — посол взглянул на напольные часы в углу кабинета. — К десяти утра вам надлежит быть у министра обороны СССР товарища Василевского. Представитесь и определитесь с порядком взаимодействия. О результатах мне доложите.

— Вас понял, — встал Лосев. — Разрешите выполнять?

— Да, пожалуйста, — блеснул очками. — И передайте маршалу мой привет.

О Василевском Лосев знал, что с 1942-го тот являлся начальником Генерального штаба, а затем командовал 3-м Белорусским фронтом. Робости не испытывал, поскольку навидался всякого. Как говорят, дай бог каждому.

К назначенному времени его «Победа» подъехала к комплексу высотных зданий Министерства обороны, не так давно возведенному на Фрунзенской набережной. На въезде проверили документы, высокие кованые ворота отворились, «Победа» въехала на территорию. Там автомобиль припарковался. Лосев вышел наружу и пошагал к главному подъезду. В гулком высоком вестибюле с прозрачной драпировкой на окнах и часовыми по обе стороны двери предъявил дежурному офицеру служебное удостоверение. Тот внимательно прочтя, козырнул: «Одну минуту». После чего, пройдя за стойку, где сидел второй, кому-то позвонил по телефону.

Вскоре вверху загудел находящийся сбоку лифт, створки раздвинулись, из него вышел подтянутый майор.

— Прошу вас, — указал рукой.

Лосев вошёл, тот следом. Надавил одну из кнопок. Вышли на третьем этаже, длинным коридором с малиновой дорожкой на паркете прошли к высокой полированной двери. На ней медная табличка «Приёмная». Там майор, попросив обождать, скрылся за второй, двухстворчатой и обитой тисненой кожей. Через минуту вернулся, сделав приглашающий жест.

Из полумрака тамбура Лосев шагнул в громадный залитый солнцем кабинет и прошагал к такому же столу в глубине.

— Военный атташе Китайской народной республики полковник Лосев!

Из кресла за столом поднялся рослый, плотного сложения человек в маршальском мундире, подошёл и пожал руку:

— Рад знакомству. Насколько вижу, — Василевский окинул Николая взглядом, — вы русский и имеете советские награды. На каком фронте воевали и кем?

— На 1-м Украинском, товарищ маршал. Командовал батальоном.

— Получается, наш человек в Китае? — улыбнулся одними глазами.

— Получается. Кстати, вам привет от нашего посла.

— И ему передавайте. Давненько не видались.

Затем маршал, показав посетителю на кресло у приставного стола, вернулся на своё место.

— Как вы знаете, обстановка в мире снова напряженная. Американская военщина развязала войну в Корее, ваша армия дает достойный отпор, — поднял на атташе глаза.

— Совершенно верно, товарищ маршал. При военной поддержке СССР.

— Будем оказывать её и впредь, — Василевский шевельнул бровями. — О чём можете доложить руководству. А теперь о вопросах совместной работы. Я вижу её так.

И изложил своё мнение. Оно совпадало с инструктажем, полученным Лосевым при отъезде, за исключением ряда нюансов. Оговорив их, пришли к общему решению.

— Ну, вот и отлично, — констатировал Василевский. — По всем рабочим вопросам будете контактировать с моим порученцем. — И нажал на селекторе кнопку. — Борис Васильевич, зайди.

Спустя несколько минут в кабинете появился поджарый генерал-майор. Лосев приподнялся из кресла — Артюхов…

— Вот так встреча, — выпучил тот глаза. — Прошу прощения, товарищ маршал, — щёлкнул каблуками.

— Вы знакомы?

— Да. Вместе штурмовали Бреслау в 45-м.

— Получается однополчане, — подобрел лицом министр. — Уважаю. Значит так, — взглянул на Артюхова. — Товарищ Лосев — военный атташе посольства Китайской народной республики в Москве. Будешь оказывать по нашей линии всяческое содействие. Вопросы?

— Не имею.

— Даю на сегодняшний день выходной. Отметите встречу.

— Разрешите идти? — вытянулись оба.

— Свободны.

Выйдя в приемную, где ждали несколько высших офицеров, а оттуда в коридор, крепко обнялись, чем вызвали удивление проходящего адмирала.

— Ну, ты даёшь, Лосев, — отступил на шаг Артюхов. — Военный атташе Китая! Не ожидал.

— И я не ожидал тебя здесь встретить, — улыбнулся Николай. — Да ещё генералом.

— Недавно получил. Как? Идёт? — шевельнул широкими плечами.

— Красавец.

— Ладно, пойдём ко мне, — Лосев приобнял друга, — а оттуда закатимся в одно тихое место.

Спустились маршем лестницы этажом ниже, Артюхов открыл ключом дверь кабинета.

— Сейчас вызову из гаража машину и рванём, — прошёл к столу с телефонами.

— А может, поедем на моей? Ждёт внизу.

— Нет. Она ж посольская, с приметными номерами. Лучше на моей.

Набрав номер, Артюхов отдал команду. Затем прихватил с вешалки фуражку с позументом, и они вышли в коридор. Охрана внизу козырнула, они спустились по ступеням к стоящему у подъезда автомобилю. Это тоже была «Победа» с кожаным откидным верхом.

— Одну минуту, — сказал Лосев и, пройдя на стоянку, отпустил Шена до завтра.

Затем вернулся, оба уселись на заднее сидение, и Артюхов бросил водителю-сержанту:

— Едем, Олег, на Чистые пруды.

— Понял, — откликнулся тот, включая скорость.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза