И на двоих одна душа

Драган в молчаливом вопросе вскинул брови, по-прежнему требовательно глядя на жену.

– Мальчик, – тихо прошептала она. – Мальчик родился.

И мужчина расцвел в счастливейшей улыбке. А затем и вовсе схватил в охапку Бажену – дородную бабку раза в два его толще – и пошел танцевать по избе, то и дело натыкаясь на что-нибудь.

Та лишь возмущенно охала и требовала немедленно отпустить ее. Мол, на родах все не заканчивается. Надо осмотреть мать и ребенка.

Мирина не участвовала в общем веселье. Она сидела на своей лежанке и задумчиво крутила в руках колдовской букет.

Именно она принимала роды у матери. Дарина в этот момент успокаивала плачущих сестер. И она видела, совершенно точно видела, что мальчик родился мертвым. Синий, холодный, не дышащий. В безотчетном ужасе и нахлынувшем отчаянии она почему-то ударила его букетом по спине. Лишь тогда избу огласил крик нового человека.

И Мирина знала, кого ей стоит поблагодарить за помощь.

Воспользовавшись тем, что все внимание родных было приковано к матери и младенцу, она тихонько выскользнула из избы.

Унылая морось за недолгое время перешла в сильный дождь. Тьма плескалась вокруг дома. Настолько непроглядная, что на миг Мирина испугалась – не ослепла ли.

Она совсем уж было собралась вернуться в дом, признав свое поражение. Нет, немыслимо в таком мраке идти к дому колдуна! Она заблудится, поскользнется, перемажется в грязи! Но в последний момент, уже оборачиваясь к двери, ведущей в сени, Мирина внезапно замерла.

Перед самым крыльцом в пожухлой черной траве плясал крохотный огонек. Его света хватало ровно настолько, чтобы выхватить из тьмы небольшое пространство.

Мирина, не веря глазам, спустилась к нему. Тотчас же огонек поплыл над землей, словно приглашая за собой.

И девушка послушно пошла. Опять висело над ней марево чужого колдовства, уберегая от ливня. Огонек вел ее неспешно, терпеливо дожидаясь каждый раз, когда Мирина останавливалась перед очередной лужей, гадая, с какой стороны ее обойти.

Наконец огонек подлетел к знакомому дому, где Мирина была уже дважды. Девушка медленно поднялась по ступеням крыльца – и тотчас же путеводный свет исчез, словно почудился ей.

Как и прежде, Мирине не пришлось стучать. Дверь сама открылась перед ней. И с замиранием сердца Мирина вошла в дом.

Тут было темно. Лишь слабый свет одинокого огарка силился разогнать мрак. Но тьма клубилась в углах, струилась по полу, таилась за окнами.

– Пришла все-таки, – раздалось чуть слышное из самого дальнего угла избы, куда не долетало даже блика от свечи.

Мирина напрягла было зрение, но тут же отказалась от этой затеи. Пустое! Будто стена высилась перед ней. Стена, за которой скрывался колдун.

– Как твоя мать? – после краткой паузы спросил тот.

Мирина опустила взгляд. В руках она еще сжимала колдовской букет, который, как она верила, спас жизнь ее брату.

Она хотела поблагодарить Мрака. О, как горячо она желала его отблагодарить! Но внутри все замерло от тревожного ожидания – вдруг он потребует чего-нибудь за свою пусть и непрошеную помощь.

– Не бойся, не потребую ничего, – с усталой усмешкой отозвался тот. – Я совершил так много зла… Интересно, одна невинная жизнь, спасенная просто так, без выгоды, способна хоть немного умерить мои муки?

Муки?

Мирина удивленно вздернула брови. О каких муках говорит колдун? Неужели совесть проснулась?

– Совесть, говоришь… – Теперь в интонациях Мрака слышался знакомый злой сарказм. Но почти сразу он осекся, тяжело вздохнул и задумчиво продолжил: – А возможно, и совесть. О многом задумываешься, когда двурогий бог стоит за твоим порогом.

Мирина испуганно оглянулась на дверь. Ей почудилось… Нет, на какой-то миг она совершенно отчетливо услышала за порогом перестук раздвоенных копыт.

Колдун вдруг резко, лающе рассмеялся, и наваждение тут же растаяло.

– Не бойся, он пришел не за тобой, а за мной, – проговорил Мрак, прекратив свой невеселый хохот. – Настало время расплаты.

Мирина молча обрывала с полыни листочки, которые оставляли на ее пальцах горький терпкий аромат. И дело было даже не в том, что она ничего не могла сказать. Ей было нечего ответить на признание колдуна.

– Посиди со мной, – внезапно попросил он, и его голос задрожал, будто колдун с трудом сдерживал слезы. – Хоть немножко. Не испугаешься?

Мирина шагнула раз, другой к постели колдуна. Тотчас же тьма обступила ее, обняла, запутавшись тысячами невидимых нитей в волосах. Но девушка не останавливалась. Она упрямо наклонила голову, силясь преодолеть сопротивление стены тьмы. И наконец нащупала край топчана. Присела на его краешек.

Сухая, горячая рука колдуна отыскала ее ладонь. Благодарно пожала, да так и осталась лежать на коленях девушки.

– Ее звали Мирра, – внезапно заговорил Мрак. – Темноволосая, синеглазая. А как она пела! Когда я слышал ее голос, то моя душа словно пыталась вылететь из тела. – Помолчал и обронил: – Тогда у меня еще была душа.