И не прервется род

Миролюб даже не обернулся, говоря это, но я поняла, что он напряженно ждет ответа.

Оставалось надеяться, что княжичу не придет в голову подключить к игре в вопросы-ответы еще и меня, потому что моя правда им явно не понравится. Я покосилась на Альгидраса. Тот, почувствовав это, поднял голову, и стоило нашим взглядам встретиться, как мой желудок сделал сальто. Бесит! Как же бесит! Я резко отвернулась к Алвару. Тот смотрел на гриву своего коня с задумчивой улыбкой. Миролюб оглянулся и поторопил:

– Ну что молчишь?

– Выбираю правду, – честно ответил Алвар. – Их же всегда несколько, правд… Да, светлый княжич? – в его голосе появились странные интонации.

Миролюб пожал плечами и беспечно откликнулся:

– Выбери ту, от которой меньше бед, дорогой мой гость.

Он снова не обернулся.

– Тогда повторю то, что уже сказал тебе прежде. Меня позвала Святыня.

– Тебя не могла позвать чужая Святыня, – негромко откликнулся Альгидрас.

– Да что ты знаешь? – в голосе Алвара послышалось усталое раздражение. – Ты прикоснулся к ней, но так и не понял ее. Ты хоть раз чувствовал ее боль? Ее тоску? Бессилие? Она столько лет ждала освобождения!

– Кто «она»? – на этот раз Миролюб оглянулся.

– Каменная Дева, – откликнулся Альгидрас, не глядя на Алвара, в то время как тот ответил:

– Рамина.

– У нее есть имя? – удивился Миролюб.

– Это в той части свитков, что мы не читали, – пояснил Альгидрас.

– В той части, что мы не читали? Там не все свитки?

Вот, кажется, и ответ на вопрос, утаил ли Миролюб часть свитков, или у него их просто не оказалось.

Альгидрас лишь пожал плечами.

– Расскажи! – попросили мы с Миролюбом одновременно.

Не знаю, к кому обращался он, лично я имела в виду Алвара, потому что ему с недавних пор по части истории доверяла больше. Алвар потер лицо, отбросил волосы с глаз и вздохнул:

– Это было до начала времен, – начал он голосом, из которого полностью исчезла его привычная беззаботность. – В этот мир пришли пять… Я не знаю, можно ли назвать их людьми. Но пусть будут люди. Мир был молод. Возможно, до них здесь была лишь чернота.

Миролюб впереди нас фыркнул, однако ничего не сказал.

– Они принесли в этот мир Силу.

– Силу стихий? – вполголоса уточнила я у Альгидраса, начисто позабыв о своем решении его игнорировать.

Тот кивнул.

– А откуда они пришли? – оглянулся через плечо Миролюб. – С неба свалились? Как град?

Было видно, что он забавляется.

– Не с неба, светлый княжич. С другой стороны.

На этом месте рассказ мне резко разонравился сразу по ряду причин, но ни о чем не подозревавший Алвар продолжил:

– Наш мир – это прекрасное полотно, сотканное из радостей и бед, рождавшихся в нем от начала времен. Они ли создали это полотно или же прорвали своим приходом то, что было соткано до них, о том не скажу.

– Хорошо. Они пришли, и дальше что было? – снисходительно позволил продолжить Миролюб и, обернувшись, подмигнул мне.

Я очень надеялась, что он хотел показать, что не верит Алвару, а не намекал на мою «потусторонность».

– А дальше случилось то, чего они не могли ожидать. Оказалось, что удерживать свои стихии в узде в этом юном мире слишком сложно. Слишком много в нем было жизни, слишком много было тех, кого можно погубить. К тому же, на зов стихий потянулись все, кто был иным в этом мире, кто мог чем-то повелевать, видеть недоступное прочим.

– Но если была чернота, откуда взялись все эти иные? – не выдержала я.

– Я сказал «чернота», не «пустота», краса. Либо они были здесь, либо при разрыве полотна так же пришли в наш мир.

– И снова спрошу: откуда? – опять встрял Миролюб.

На месте Алвара я бы уже рукой махнула на таких неблагодарных слушателей, однако было видно, что он слишком влюблен в эту историю и ему, вероятно, слишком редко приходилось ее рассказывать. Если вообще приходилось. Потому он охотно пояснил:

– С Изнанки.

Мое сердце пропустило удар, а потом понеслось вскачь. Я попыталась себя успокоить тем, что это всего лишь старая легенда, правдивость которой пока ничем не подтвердилась. Но успокоиться не получалось, и я покосилась на Альгидраса. Тот хмуро рассматривал деревья над головой, точно они были в чем-то виноваты. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел в ответ.

– Ты веришь? – одними губами спросила я, хотя это было нелепо, потому что для себя я давно решила не доверять словам и реакциям Альгидраса. Он кивнул в ответ.

Алвар меж тем продолжал:

– Их было пятеро.

– Пятеро? – переспросила я. – Но Святынь ведь четыре.

Миролюб удивленно оглянулся, и мне пришлось пояснить:

– Мне Олег рассказывал, когда я рисунок отдавала.

Княжич отвернулся, никак не отреагировав, Алвар же продолжил рассказ:

– Четыре Силы: Огонь, – Алвар на миг прижал ладонь к груди, – Воздух, – рука театрально указала на Альгидраса, – Вода и Земля. А пятой была прекрасная Дева, которая мало того что любила одного из тех четверых, любила настолько, что согласилась тайком помочь им бежать с Изнанки, но и несла в себе ту Силу, без которой четыре другие были ничем.

– Какую? – спросила я, в то время как Альгидрас с Миролюбом в унисон подали голос:

– Бежать?