И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове

Девятнадцатью голосами против всё тех же двух (Зиновьев и Каменев) ЦК принял ленинскую резолюцию и образовал Военно-революционный центр — партийный орган по непосредственному руководству восстанием. В него вошли Бубнов, Дзержинский, Свердлов, Сталин, Урицкий.

Клавдия Тимофеевна, никогда не задававшая лишних вопросов, всё же не выдержала, спросила мужа:

— Когда?

И Ростовцев в Смольном спросил Якова Михайловича:

— Когда?

И два солдата — Иван и Горюн — спросили:

— Когда?

Свердлов вошёл в кабинет. Словно небольшие ручьи сливались в одну большую, сильную реку эти настойчивые, требовательные вопросы «когда?». Скоро, теперь скоро!

Стасова стояла у окна, бледная, взволнованная — Свердлов не видел её такой со времени июльских событий.

— Что случилось, Елена Дмитриевна?

— Вы читали сегодня «Новую жизнь»?

— Не успел.

— Прочтите, что пишут Зиновьев и Каменев.

Свердлов читал и не верил своим глазам: выдать врагу в самый канун восстания планы большевиков, решения ЦК!..

— Нужно немедленно сообщить Владимиру Ильичу.

Из письма Ленина к членам партии большевиков:

«Товарищи! Я не имел ещё возможности получить питерские газеты от среды, 18 октября. Когда мне передали по телефону полный текст выступления Каменева и Зиновьева в непартийной газете „Новая жизнь“, то я отказался верить этому. Но сомнения оказались невозможны, и я вынужден воспользоваться случаем, чтобы доставить это письмо членам партии к четвергу вечером или к пятнице утром, ибо молчать перед фактом такого неслыханного штрейкбрехерства было бы преступлением».

Из письма Ленина в Центральный Комитет РСДРП(б):

«Каменев и Зиновьев выдали Родзянке и Керенскому решение ЦК своей партии о вооружённом восстании и о сокрытии от врага подготовки вооружённого восстания, выбора срока для вооружённого восстания. Это факт. Никакими увёртками нельзя опровергнуть этого факта. Двое членов ЦК кляузной ложью перед капиталистами выдали им решение рабочих. Ответ на это может и должен быть один: немедленное решение ЦК:

„Признав полный состав штрейкбрехерства в выступлении Зиновьева и Каменева в непартийной печати, ЦК исключает обоих из партии“».

Да, письма Владимира Ильича, написанные 18 и 19 октября, были ответом на предательское выступление двух членов ЦК в непартийной газете.

В эти дни Яков Михайлович спал не более трёх часов в сутки. Домой он не ходил — на это ушло бы слишком много времени, а располагался в Смольном. Впрочем, не он один — Дзержинский, Урицкий и многие другие спали здесь же не раздеваясь.

...Свердлов шёл вместе с Дзержинским на заседание ЦК с твёрдым намерением заявить Центральному Комитету, что поступок Зиновьева и Каменева ничем не может быть оправдан. Такого же мнения и Дзержинский. Человек твёрдого и решительного характера, Феликс Эдмундович разговаривал всегда спокойно, рассудительно. Сейчас он говорил резко, нервно:

— Не понимаю, как в такой обстановке можно требовать отсрочек — «не выступать до съезда». А съезд сегодня, двадцатого, не состоялся. Его открытие перенесли... Что ж, прикажете отложить революцию? Какая-то дикая точка зрения.

— Дело даже не в точке зрения, — сказал Свердлов. — Она могла быть и ошибочной. Но ведь решение уже состоялось! Состоялось! Как же можно ему не подчиниться?!

— Это так, несомненно так... Статья в «Новой жизни» — акт не легкомысленный, а откровенно штрейкбрехерский.

— Мы обязаны отстранить Зиновьева и Каменева от партийных дел и, по крайней мере, категорически запретить им выступать в печати с политическими заявлениями, — говорил Яков Михайлович. — Я целиком на стороне Ленина.

Как и предполагал Яков Михайлович, заседание ЦК было бурным. Ещё накануне Каменев написал в ЦК о своей отставке. О выходе из редакции газеты «Рабочий путь» заявил Сталин. Дело в том, как выяснилось на заседании, он опубликовал в этой газете (без согласования с редакционной коллегией) заявление Зиновьева, опровергавшее справедливость обвинений, содержащихся в ленинских письмах. И вот теперь Сталин, как бы в ответ на критику его самоличных действий, ставит вопрос о своём выходе из редакции Центрального органа.

Свердлов, доложивший о ленинских письмах, потребовал со всей решительностью отстранить Каменева и Зиновьева от политической деятельности и запретить им впредь выступать против решений Центрального Комитета. Он сказал:

— Наше заседание хотя и неправомочно исключать из партии, но достаточно авторитетно для того, чтобы дать ответ на заявление Ленина по поводу штрейкбрехерства двух членов Центрального Комитета и на заявление Каменева о выходе из ЦК.

Сталин предложил вынести этот вопрос на пленум ЦК. Это предложение поддержал Милютин, считая в то же время, что вообще-то, мол, «ничего особенного не произошло». Сталин выступил второй раз и высказался за то, чтобы не исключать Каменева и Зиновьева из членов ЦК.

Разный подход, разные суждения...