И нет тебя дороже

Погода окончательно испортилась, несмотря на утешительные обещания синоптиков. Более того, во второй половине дня она превратилась в злобно бушующую непогоду. Тучи опустились ниже, сделались темнее, порывистый северный ветер швырял в лицо пригоршни колючего ледяного дождя и настолько усилился, что просто с ног сбивал. Пока Лариса добралась из университета домой, она вся промокла и продрогла, зуб на зуб не попадал. Машина ей нужна, машина, и срочно! Хорошо родителям, папочка на работу и с работы с комфортом ездит, мама вообще дома сидит, а если это надоедает и хочется в город выбраться, папин шофер везет ее по магазинам. Или такси вызывает. Где уж им понять Ларису! И почему, почему она с утра не оделась потеплее? Но не гамаши же шерстяные натягивать в середине ноября… Нет, нужно сегодня же поговорить с отцом насчет машины. Вот сейчас она зайдет, сосулька сосулькой, с синим лицом и красным капающим носом, и сразу же потопает к нему в кабинет. Если он дома, конечно… Пусть полюбуется, до чего дочь довел! Простуду или грипп запросто можно схлопотать в этих троллейбусах и маршрутках, сейчас в них полно кашляющих и чихающих. А еще на холодных сиденьях можно простудить почки, мочевой пузырь и воспаление придатков заполучить. Нет уж, хватит ей страдать и мучиться, пусть отец покупает машину! Понятно, когда денег нет, тогда и просить нечего, но ведь деньги есть! Так что пусть раскошелится, наконец. И плевать ей, что там мама по этому поводу думает и говорит. У нее точно уже что-то с мочевым пузырем не в порядке!

Пританцовывая от нетерпения, Лариса непослушными пальцами открыла входную дверь, швырнула на пол сумку и, на ходу сдирая с себя куртку, рысью пронеслась мимо оторопевшей мамы в туалет. А когда вышла оттуда, курточка уже висела на плечиках, сумка стояла на столике, а мамы не было. Как не было и пакета с фотографиями, который торчал из ее сумки. Исчез, испарился. Ну, конечно! Как было устоять, не поинтересоваться, что же там такое? Мамина бесцеремонность порою переходила всякие границы. Лазить по чужим сумкам! Даже дети знают, что этого делать нельзя. Лариса стянула сапоги, влезла в комнатные тапочки и заглянула в комнату. Так и есть, здесь уже вовсю идет коллективный просмотр.

Эту толстую пачку фотографий Сабанина несла утром на занятия, хотела раздать фотки в группе. К счастью, она сообщила об этом Ларисе по телефону, когда та, от нечего делать, позвонила Инне по дороге на занятия. И поскольку Лариса первой оказалась в курсе, она первая и ухватила эти фотографии, приехав в универ раньше Сабаниной и встретив подругу у входа. Другие свои завтра получат, сказала, заталкивая пакет в сумку, сначала я отберу свои снимки. Сабанина не возражала, ей было все равно. Вот и отлично. Все те фотки, где Лариса снята крупным планом, она возьмет себе. И тщательно просмотрит остальные, те, на которых она на заднем плане мелькает, или в танцующей толпе, со спины или сбоку. Фотографии, на которых выглядит плохо, безжалостно уничтожит. Инна, похоже, придерживалась тех же правил. На снимках, что были в пакете, она выглядела хоть куда – голливудские улыбки, непринужденные позы. Лариса не утерпела, просмотрела их мельком, втайне от других, забежав на большой перемене в библиотеку.

Когда Лариса вошла в комнату, мама, сидя на диване, перебирала фотографии. Естественно, и Наташка не осталась в стороне от этого увлекательного процесса, торчала рядом с мамой и раскладывала их перед собой на маленьком столике.

– Руки, руки у тебя чистые? – сердито поинтересовалась Лариса.

Сестра с готовностью повертела перед Ларисой своими ладошками.

– Это кто возле тебя? – спросила мама, вглядываясь в снимок.

Лариса подошла ближе и бросила взгляд через мамино плечо.

– Гуменюк.

– Ну надо же, я его не узнала! – Мама была знакома и с Антоном и с его родителями. – Как одежда меняет человека… А это кто?

– Михальянц.

– Красивый мальчик…

– Красивый, – согласилась Лариса.

Не стала уже добавлять, что характер у него – держись подальше. Восточный деспот. Всегда прав, какую бы глупость ни сморозил.

– В Лос-Анжелес уезжает. У них вся семья уже год сидит на чемоданах, ждут разрешения на въезд в США.

– Зачем же ему тогда филологический? – удивилась мама. – Ему английский учить надо.

– Он на романо-германский факультет и поступал, только на первом же экзамене двойку получил. Папаша подсуетился, чтобы сын в армию не загремел, к нам его и засунул….

– Лариса, что за выражения!

Лариса презрительно фыркнула. Можно подумать, в их семье все, кроме нее, говорят исключительно высоким стилем!

– А это кто?

– Петров.

– Это тот, который книгу пишет?

Неужели она рассказывала маме такое про Петрова? Похоже, что так, иначе, откуда она это знает?

– Хвастался, что пишет, – кивает неохотно Лариса. – Говорит, будет бомба.

– Надо же. Как интересно. Будущий писатель… А это кто?

– Мама, я же тебе сто раз уже о нашей группе рассказывала! – сердится Лариса, которой надоели эти расспросы. – Ты всех их знаешь!