И нет тебя дороже

Целую неделю Вероника отсиживалась дома, по утрам делая вид, что собирается на очередную репетицию. Мать как всегда работала с утра до вечера и, к счастью, вопросов никаких не задавала, но вечерами стала готовить плотный ужин, считая, видимо, что Вероника теряет много калорий на репетициях. Ее внезапное дружелюбие действовало на нервы больше, чем обычное молчание. Вероника старалась пораньше лечь спать, ссылаясь на усталость, или в ванной запиралась якобы для того, чтобы привести себя в порядок, только бы не разговаривать с матерью. Не хотелось врать. Ну, почему у других жизнь течет гладко, все у них просто, все на виду, не приходится выкручиваться, так часто, как приходится это делать Веронике?

Все, решила, в начале следующей недели она положит этому конец. Скажет, ногу растянула. И матери скажет, и на факультет сообщит. Позвонит Лазаревской, та мигом всех оповестит. Ну, пошушукаются немного за спиной, подумаешь. Ей не привыкать. Зато сессию будет сдавать вместе со всеми, а это намного легче, чем в одиночку.

Да, скажу в понедельник, решила окончательно. Раньше понедельника никак не получится. Потому что конец недели у нее занят, в выходные ее так и так дома не будет.

Полина, наконец-то, дождалась своего звездного часа, своего выхода. Свадьба. У нее роль невесты, а Вероника будет свидетельницей.

– А как там посмотрят на то, что ты не придешь на репетицию? – озабоченно поинтересовалась мать, когда в четверг вечером Вероника сообщила ей о свадьбе и попросила денег на подарок.

– Нормально посмотрят, как еще? – ответила Вероника. – Подруга замуж выходит. И потом репетиция только в субботу, – солгала. – В воскресенье выходной.

Мать кивнула задумчиво и достала кошелек. А потом в придачу к деньгам, вынесла из своей комнаты самый дорогой подарочный набор.

– От меня, – сказала.

Изумленная Вероника так и застыла с утюгом в руке – она как раз гладила платье, которое собиралась одеть на свадьбу. Мать знать не знала, с кем Вероника дружила все эти годы, с кем дружит сейчас. Иногда задавала, правда, вопросы, типа, а кто у вас в группе еще учиться? Что за мальчики, что за девочки? Но это так, вскользь, даже не скрывая, что ответ ей не особенно интересен. И о Петуховой спросила, кто, мол, такая? Потому что слышит иной раз, как они с Полиной подолгу по телефону разговаривают. Но лично Петухову она не знала. Та бывала у них несколько раз, но всегда в отсутствие матери. Язык у Вероники зачесался, спросить, с чего вдруг такая щедрость? Но не спросила. Взяла подарочный набор и сказала спасибо. Полине понравится.

Все было как надо, все, как предписывалось журналом «Союз сердец», который Полина в последние два месяца буквально не выпускала из рук. И платье невесты, сшитое умелыми руками мамы и сестер, и жених, отрастивший небольшую испанскую бородку, которая делала его лицо почти красивым, и свидетели – она, Вероника, и саксофонист Юрий из оркестра городской филармонии, и сияющие, украшенные гирляндами и лентами машины. Толпа разряженных родственников и друзей. Даже погода побаловала, всю неделю шли дожди, небо было постоянно затянуто тучами, а в день свадьбы же с утра распогодилось, ветер стих, солнце засияло. Все было как надо, только у Вероники не было праздничного настроения. Ей было скучно. Процесс регистрации показался тягомотным. Ощущение такое, словно она и в самом деле принимает участие в какой-то плохой пьесе. Сначала, ожидая своей очереди, долго стояли в холле-предбаннике без окон, со старомодными светильниками по стенам. Потом стояли в зале торжественных регистраций, слушая трескучие фразы, которыми напутствовала молодоженов тетка-регистраторша в светло-сером платье с лентой через плечо. Интересно, слышит ли она сама себя, понимает ли, что говорит? Скорее всего, что уже нет. Пары заходят в зал регистраций каждые двадцать минут. Просто конвейер женихов и невест… Сколько раз за день ей приходится повторять одни и те же слова о счастливых узах брака? Может быть, в обычные дни и не слишком много, но в пятницу, субботу и воскресенье как минимум раз по пятнадцать, если не больше. Да, нелегкая работа – выстоять целый день вот так по струнке, выпятив грудь, и с приклеенной улыбкой снова и снова приветствовать вошедших громким торжественным голосом. Наверное, и ноги отекают к концу дня. Вероника всего лишь какой-то час-другой на ногах, а они уже просто гудят от усталости, а ведь и самой свадьбы пока еще не было. Зря надела шпильки, к тому же высокие, надо было надеть туфли на широком каблуке. Но тогда как бы она смотрелась на фотографиях рядом с невестой – в мокасинах?!