И.О. Кощея (СИ)

— А девушки неизвестно где томятся, пока вы перепроверять будете, — проворчал участковый. — А! Делайте, что хотите! Только не затягивайте.

— Калымдай, с Аристофаном пойдешь, — распорядился я. — А ты, Аристофан бери ребят своих и Лукошкино пяточками своими переройте вдруг, что и узнаете. Только тихо, без шума, понял?

— В натуре, босс, — кивнул Аристофан.

— Ну, вот, — продолжал ворчать Никита, — еще и бесами город наводните… Перепугаете мне всех жителей.

— Не боись, сыскной воевода, — хлопнул его по плечу Михалыч. — Ежели Гороха твоего втихаря выкрали, да так что никто и не заметил, то и жителям твоим на глаза не попадутси!

— Без базара, — солидно подтвердил Аристофан.

— Тогда пошли, — я поднялся из-за стола. — Деда, где там мой полушубок?

— И свитерок накинь, внучек, — засуетился Михалыч. — Охти ж мне! И поесть-то не успели! Ну, кудыть на пустое пузо-то намылились?!

— Деда, вернёмся — покормишь, а сейчас спешить надо.

— Всё бы вам, неучам малолетним спешить, — донеслось из-под люстры и Михалыч согласно кивнул.

Калымдай с бесами уже ушли в город подземными тропами, а мы с дедом и участковым собрались около ступы, оставленной перед воротами.

— Надо же и не умыкнул никто! — обрадовался Никита.

— Так енто же тебе не Лукошкино твоё! — ехидно парировал дед. — Давай, порхай до своего отделения, а мы тебя там ужо встретим.

— Подкинем милицию до города, — решил я. — Ему же несколько часов в этом корыте трястись, деда.

— А и ничё! И потрясётси, глядишь и вредность свою растрясёт!

— Давайте подходите ближе к ступе, — отмахнулся я от деда, доставая шкатулку. — Шмат-разум ау? Послужи-ка нам дружище еще разок, да перенеси меня, Михалыча и участкового прямо в Лукошкино на Колокольную площадь!

— И ступу тоже! — поспешно вставил Никита. — Бабка же убьёт за неё.

— И ступу тоже, — согласился я.

Зеленоватое свечение и мы уже стоим в Лукошкино.

— Где это ты такую вещь раздобыл? — завистливо протянул участковый.

— Места надо знать, — задрал я нос, но тут же охнул, посмотрев на терем Вари.

Точнее — на то место, где раньше стоял терем. Забор и ворота остались в целости, а вот за ними была пустота. Мы поспешили к месту происшествия. Мы с дедом живо, а участковый, пыхтя и отдуваясь, волоча за собой ступу.

— Сопрут, — неохотно пояснил он. — Плохо у нас еще с профилактикой правонарушений в городе.

— Да и бабка прибьёт, — хихикнул дед.

— Уф-ф-ф… — согласился Никита, затаскивая ступу во двор. — Ну вот, любуйтесь.

Не на что было любоваться. Пустота и только на земле светлый контур по всей площади, стоявшего тут ранее терема.

Походили вокруг, потоптались, потыкали сапогами землю… Толку-то с того? Всё как говорил участковый, ничего нового.

— Что думаешь, деда?

— А не над чем тут думать, внучек. Сколданули терем, вот тебе и весь сказ.

— Ну а я вам, о чём талдычу? — с некоторой долей превосходства, заявил Никита. — Следственные мероприятия были проведены быстро и тщательно.

— А результат один, — хмыкнул дед. — Ясно, что ничего не ясно. Пошли отседова внучек, домой.

— А я как же? — заволновался участковый. — Вы и меня на обряд волшебный возьмите!

— Чихнёшь ишо не вовремя, — отмахнулся Михалыч, — или начнёшь права качать, законы нам зачитывать. И без сопливых обойдёмси.

— Ты, Никит лучше тут останься, в городе, — вклинился я между махровыми антагонистами, — мало ли что. А если у нас всё получится, то ты раньше нас узнаешь по возвращению дома на место.

— Верно, — остыл участковый. — Ну, я тогда пошёл.

— Скатертью дорога, — проворчал ему в спину дед.

Участковый быстро нашёл стрельцов и запряг тащить ступу на бабкин двор, а сам, махнув нам рукой, отправился не спеша за ними. Хорошо он тут устроился. Хотя и мне жаловаться грех.

— Деда, отзывай Калымдая с Аристофаном, — попросил я, доставая Шмат-разум. — Ничего они тут не найдут.

— И то верно, внучек. Зря мы вообще сюда полезли. А сейчас бы отужинали уже да на диванчике валялись, сигарку Кощееву покуривая…

* * *

В Канцелярии нас уже поджидал… Кто? Правильно — Лиховид. Только не мрачный как давеча, а вполне такой живчик. Едва мы переместились, как он с самым заговорщицким видом подлетел ко мне:

— Федь, а Федь, а пойдём, — он покосился на Михалыча, — скажу что-то.

— Ну что за тайны, Лиховид Ростиславович? Уж кто-кто, а Михалыч свой в доску.

— Будет тебе доска для таблички на могилку, неслух! — вспылил было колдун, но тут же резко сбавил тон. — А я заклятие нашёл как девок наших возвернуть.

— Да вы что?! Ох, ну и молодец же вы, Лиховид Ростиславович! Никогда в вас не сомневался! Давайте же, колдуйте!

— Хрен.

— Вот так… — я от удивления выронил полушубок, который уже протягивал деду. — А что теперь не эдак?

— Знаю я тебя, — погрозил пальцем колдун. — Одно помнишь, про другое забываешь.

— Ничего не понимаю… Про что я там забыл?

— Айясанты! — заорал Лиховид.

— А ну да. Ну, так вы девушек расколдуйте сейчас, а айясантами мы завтра с утра и займёмся.

— Хрен.

— Где-то я уже это слышал…

— Всё сразу делать будем, Федька! Ить, заклятие-то на самом деле одно, да и зелья тожеть одни и те же. Чаво нам по два раза силушку мою колдунскую растрачивать?