И.о. поместного чародея-2

Даже в полной темноте я поняла бы, что напряженное внимание моих спутников обратилось теперь на меня. Быть может, выкажи они единодушное пожелание отказаться от дальнейших поисков артефакта, я бы сдалась. Но в глазах Искена я увидела страстную просьбу, продиктованную то ли азартом, то ли алчностью — близость цели заставила его забыть обо всем, что он говорил ранее, и теперь он хотел открыть портал любой ценой. Самой мне недоставало подобной самоотверженности после всего пережитого, и я устыдилась своего малодушия. Какое-то болезненное чувство знакомо кольнуло мое сердце — вновь я убедилась, что Искен отбросит переживания о моей безопасности, стоит ему самую малость увлечься. Но сегодня стоило поблагодарить бывшего аспиранта за хороший пример того, как идут к цели люди, умеющие побеждать — в отличие от меня.

— Нет, мы не покинем подземелье, пока не откроем портал, — сказала я, обращаясь не столько к спутникам, сколько к самой себе.

— Вам, возможно, кажется, что вы сейчас растете над собой, — шепнул мне Мелихаро, когда мы продолжили идти вперед. — Но на деле вы глупеете час от часу, позволяя то одним магам, то другим управлять собой.

— Если бы только магам, — вздохнула я, но пояснять свои слова не стала.

Тем временем Искен, на ходу изучающий тоннель, по которому мы торопливо шли, обратил наше внимание на перекрытия, возведенные наспех при расширении хода.

— Раз уж мы оставляем за спиной эту нечисть, — сказал он, выразительным взглядом предостерегая Мелихаро от саркастичных реплик, — нам стоит возвести между нами как можно больше препятствий. Здесь, к примеру, мы могли бы обрушить перекрытия и вызвать обвал. Применять силу нужно очень точно и осторожно…

— Так применяйте! — сварливо воскликнул магистр Леопольд, пританцовывая на месте — он не одобрял промедлений во время бегства и желал увеличивать расстояние между собой и гоблинами непрерывно.

— Вообще-то, мессир Леопольд, я подразумевал, что чарами должны воспользоваться вы, — сурово отвечал Искен. — Я начинаю сомневаться в том, что вы чародей. Единственная ваша способность, кажущаяся сверхъестественной — бездонность утробы, в которой может с легкостью затеряться бочка вина. Мне нужно время, чтобы восстановить свои силы, а здесь требуется пустяковое усилие — стропила давно уж подгнили. Принимайтесь за дело, раз уж увязались с нами. Я бывал и в худших переделках на Севере, которые открыли мне простую истину: бесполезные соратники топят весь отряд, так что от них нужно либо избавляться, либо искать применение их способностям, — здесь мне в голосе Искена почудилась интонация, намекающая на то, что некогда он сам выступил в роли спутника, от которого вначале хотели избавиться, а затем вынудили-таки приносить пользу, переломив об колено гонор молодого мага, и этот урок он сейчас желал преподать кому-то другому. — Пока что я не видел и тени пользы от вас, равно как и от этого рыжего наглеца — но уже был вынужден истратить на вас почти все свои силы, и это никуда не годится!

— Вот именно, — Леопольд попятился и возмущенно завертел головой. — Я не один тут бесполезен, так почему же…

— Разумеется, вы правы, — Искен вежливо кивнул. — Поэтому если вам не удастся задержать гоблинов — видят боги, я скормлю им господина секретаря, и, быть может, это позволит мне вспоминать наше знакомство с подобием теплых чувств.

— Я бы посмотрел, как это у вас получится! — прошипел Мелихаро, и глаза его саму малость засветились зеленым, так что я почла за лучшее изобразить суетливого миротворца и начала тараторить всякую ерунду. Но Искен вознамерился во чтобы то ни стало найти применение хоть кому-то из своих недругов, и стоял на своем — впрочем, нельзя было не признать, что кое в чем он был прав. Нам и в самом деле не помешало бы обезопасить свой тыл, вот только вряд ли стоило привлекать к этому делу магистра…

— Я, будучи прогрессивным чародеем, много лет предпочитаю теорию практике, — юлил Леопольд. — И к тому же, мне всегда лучше давались созидательные чары, нежели разрушительные…

Но отнекивания, к несчастью, не помогли ему, да и тратить лишнее время на глупые споры в подобной ситуации не решился бы даже Леопольд. Со страдальческими вздохами он произнес слова заклинания, которое подействовало лишь на третий раз, да и то — вовсе не так, как можно было ожидать. Сам же Леопольд был настолько обрадован видимым результатом своих действий, что немедленно преисполнился уверенности в себе и на все наши возмущенные упреки важно отвечал:

— Да, я собирался создать именно грязевой фонтан! И посмотрите-ка — до чего чудесным он вышел, почти в человеческий рост! У кого повернется язык сказать, что он не является серьезным неудобством при продвижении вперед?