И одной любви достаточно (СИ)

Вообще меня хотели также и отстранить от учёбы на некоторое время. Сделать там себе академический отпуск, отдохнуть пять месяцев и пойти вновь на второй курс. Но я запротивился и настоял на своём. Почему? Я ненавидел ВУЗ, ненавидел каждую плитку на полу, ненавидел персонал, ненавидел группу. Когда-то, но не сейчас. Сейчас мне было плевать. Плевать на всё и всех. На всех, кроме неё. Я хотел увидеть её. Хотел ещё раз увидеть её чёрные глаза, увидеть её веснушки, увидеть её ямочку на подбородке. Увидеть её, лайкнуть её новый рисунок, проводить до трамвая и извиниться. Извиниться за то, что сделал. Ведь она не жестокая и бессердечная тварь, она… Она тонкая и ранимая. Она словно белоснежный одуванчик, который надо беречь от слабейшего дуновения воздуха. А она переживала, я знаю. Для этого я иду в универ. Чтобы увидеть её, чтобы попросить у неё прощения. Попросить прощения, обнять её крепко-крепко, и посадить на трамвай. Вот и всё, ради чего я живу. Вот и всё, ради чего я всё-таки хотел выписаться из больницы.

В универе меня не ждали. Совсем. Оно и неудивительно, я бы тоже не ждал себя. Деканат сильно удивился, когда я пришёл к ним и сказал, что завтра приду на учёбу. Они для проформы спросили, хорошо ли я себя чувствую, точно ли готов вернуться к учёбе и прочую ерунду. Но я точно знал, что хочу пойти на учёбу. Чтобы увидеть её.

Я опаздывал, но не сильно. Отвык просто ходить быстрым шагом, а вышел в то время, в которое выходил раньше. Церберы на входе не стали снимать с меня бейдж. Видимо все в курсе, кто я. Поднявшись на четвёртый этаж, я добрался до нужной аудитории и замер. Я сейчас увижу их всех. Не только её, но всех. Что будет? Понятия не имею, но я робко постучал в дверь и потянул её на себя, пойдя навстречу неизвестности.

— Здравствуйте, — тихо сказал я, глядя себе под ноги. — Извините за опоздание. Можно войти?

Воцарилась тишина. Преподаватель хлопал глазами, не в силах что-либо сказать. Тогда я чуть повернулся к группе и увидел, что моё место свободно. Где-то там, на последних партах сидит она. Но я не в силах взглянуть на неё сейчас. Да, не сейчас. На обеденном перерыве. Хотя бы. Так что я сел на своё место, на первую парту, чтобы никого не видеть. Наконец семинар продолжился. Глядя на препода я понял, что одет слишком тепло. Толстовка с воротом на мне против обычной рубашки у препода. Что поделать, если неприятное напоминание о произошедшем ещё осталось? Не шарф ведь носить. И уж тем более не красоваться пятном вокруг шеи.

После пары ко мне подходили все по очереди. И начинались всё те же вопросы. Ребят, как может чувствовать себя человек, который меньше месяца назад попытался покончить с собой? Который сделал это не спонтанно, а спланированно, потому что жизнь для него была сплошным мучением и бесконечной болью? Да, у меня всё нормально. Хорошо! Отлично!

Подошли и Нина с Соней. Они не спрашивали о том, как я себя чувствую. Вместо этого они предложили вновь вместе пообедать. Я согласился.

— Приятного аппетита, — начала беседу за обедом Нина. — Как дела Вань?

— Да нормально, если можно так сказать, — ответил я.

— Вань, извини конечно за подобный вопрос, но ты правда был в психиатрической больнице? — робко спросила Соня.

— В психушке. Да, был. Три недели.

— Ох, ну ладно. А там всё так как описывают? — спросила Соня.

— Не, там всё описывают в слишком мрачных тонах. Никаких смирительных рубашек, жёлтых комнат. Никаких странных людей, которые пускают слюни. Может я попал в спокойное отделение, не знаю. А так как будто дома сычуешь: встал, позавтракал, сидишь за книгами до самого вечера с перерывами на приём еды. Ну а различие в том, что помимо еды ты ещё принимаешь таблетки, а ещё каждый день разговор с психиатром.

— Ну, не сказать, чтобы весело, — сказала Нина.

— Да, было бы странно, если бы было весело. Я же всё-таки не псих какой-то. Просто суицидник. Неудачный.

— Да, точно, — тихо и тяжело сказали вместе девочки.

— Гм, а где Рина? — спросил я и поймал на себе недоумевающие взгляды. Я видел подобное совсем недавно. Это были взгляды, полные боли.

— Рина? — спросила Нина и уткнулась в стол. Соня в этот момент встала и ушла. Что происходит? — Эм, она это, перевелась.

— Перевелась значит? Жаль. Она любила здесь учиться — сказал я.

— Да, любила… — дрожащим голосом сказала Нина. — Вань, ты прости, мне надо по делам.

— А, да, конечно. До встречи, — сказал я Нине, после чего она взяла свою сумку и закрыв лицо руками пошла прочь.