И опять Пожарский

- Мы за вами с утра следим. Флаг у вас на мачте басурманский. Я думал, что это персы в Каму вошли пошалить. В отместку казакам нашим. Вот и решил проучить неверных, - уже не зло, а подавленно сообщил "разгильдяй". С него, наверное, и пошло это словечко по Руси.

- Что за воины с тобой? - поинтересовался княжич.

- Это всё служилые татары из касимовских, - Баюш поёрзал на жёлтой прошлогодней траве, - Развяжи руки, княжич, не враги мы.

- И то верно, развяжите ему руки ребята, - Пётр сообразить не мог, что же теперь делать. Побили почти восемь десятков своих. Так Россия совсем обезлюдит.

- Борода, посчитали, сколько пленных? - спросил он у развязывающего татарскому князю руки десятника стрелецкого.

- Двадцать четыре, - ответил стрелец и чуть помедлив, добавил, - Вместе с князем этим.

- Что теперь делать будем, князь Баюш Разгильдеев? - поинтересовался Пожарский у татарина, растирающего запястья, - Придётся мне доложить Государю нашему Михаилу Фёдоровичу, что на посланный им на Урал камень отряд напал князь татарский по фамилии Разгильдеев.

- Не губи, княжич! Христом нашим прошу, - стал вытягивать из-за пазухи нательный крестик Баюш, - Что хочешь, для тебя сделаю. Хочешь, одну лодью тебе отдам?

- А сколько у тебя лодей? - заинтересовался Пожарский.

- Три большие лодьи, забирай одну, - обрадовался начинающемуся торгу Баюш.

- Давай, князь, мы сделаем так, - Пётр достал из мешка самодельную карту на пергаменте. Перед отъездом он долго мучился, вспоминая этот регион России, смотрел карты у воеводы Бутурлина и расспрашивал купцов. В результате у него получилась, скорее всего, не очень точная, но получше многих карта бассейна Камы до Урала, - Мне надо проплыть как можно дальше по реке Белая, на которой стоит Уфа. Там пройти вёрст сто пешком и потом построить плоты, и плыть вниз по течению реки Миасс, - княжич показал весь маршрут Баюшу по карте, - Ищем мы камень один. Не золото это и не самоцвет. Но мне и государю он нужен очень сильно. Татарского у нас никто не знает. Проводи нас на одной лодье до Уфы, я тебе пятьдесят рублей за это заплачу и царю потом, когда вернусь грамотку, напишу, что помог мне зело князь Баюш Разгильдеев и награды достоин, сей храбрый воин.

Татарин думал не долго.

- Очень не близкий путь ты выбрал, Пётр Дмитриевич, всё лето уйдёт. Хорошо пойду я с тобой до Уфы, чего для друга не сделаешь, - он протянул Пожарскому руку.

Через пару часов тронулись уже на четырёх судах. Бающ взял с собой семнадцать служилых татар. Остальные остались хоронить убитых и охранять две другие лодьи князя Разгильдеева.

Событие шестьдесят первое

Царь и великий Государь Михаил Фёдорович Романов был в ужасном расположении духа. Проклятые ляхи всё не возвращали отца. Мало того, что они отобрали у Руси Смоленск с прочими порубежными крепостцами, они и сейчас требуют и требуют денег и соболей за обмен заложниками. Ничего, заплатим, скрипнул зубами Михаил Фёдорович, четырнадцать лет перемирия пройдут, и мы подготовимся к новой войне. Не только Смоленск с Черниговом вернём, а и Киев с Полоцком прихватим.

Он только что позавтракал с матерью, старицей Марфой, и ждал приёма бояр, когда дьяк Борисов зашёл и доложил, что просит принять его государев Дьяк Федька Пронин, приехавший из Нижнего Новгорода за новым назначением и привёзший подарки от Петра Пожарского. Ситуация нарушала все обычаи, но Михаил давно знал Борисова и по его виду понял, что дьяка Пронина нужно принять.

- Ну, что ж позови, послушаем новости про Петрушу, - разрешил Государь.

Фёдор Фёдорович Пронин вчера только приехал в Москву, в дороге пришлось прилично задержаться, оттепель в этом году началась рано, и после Владимира пришлось тащиться по тающему снегу и грязи. С утра он заявился в Кремль с двумя корзинами и попытался встретиться с дьяком Борисовым Фёдором Ильичом. Получилось. Всё остальное было просто, он показал дьяку икону посылаемую младшим Пожарским царю и через пять минут был допущен до беседы с Государем. Богоматерь Одигитрия легко отворила царские двери.

- Рассказывай дьяк, как справлял службу государеву в Нижнем Новгороде, - Михаил откинулся на спинку трона ожидая выслушивать занудное повествование, но с первых, же слов был удивлён.

- Милостью твоей Государь справлял я недостойный службу Государева дьяка в Нижнем Новгороде два лета. В прошлом годе был пожар сильный и почти все посады в Нижнем погорели, особенно нижнему посаду не свезло, весь выгорел. Пришлось послабление людишкам в податях дать, чтобы отстроиться смогли, но и сейчас ещё много дворов стоят по посадам с пепелищами одними. Думал, и совсем не соберём обещанной пятины с купцов, а только появился осенью Пётр Дмитриевич Пожарский, и пошло дело помаленьку, а к концу срока моего на посту Государева дьяка с божьей помощью и стараниями Петра Дмитриевича не только все долги по пятине и прочим податям собрали, но и сверх того изрядно.

- И при чем здесь Петруша, - остановил дьяка заинтересовавшийся царь.