И опять Пожарский. Тетралогия (СИ)

– Вот. В этом и есть моя главная тайна. Если мы поставим мельницу и будем сами молоть муку, то сможем продавать выращенное зерно уже по пять рублей. А если мы все вместе поставим на торгу лавку, и посадим вон Дуню печь там булочки, и продавать их, то продадим зерно за десять рублей и все эти десять рублей останутся в общине. Конечно, на мельницу и лавку придётся сначала потратиться. И, к примеру, Тихону, который будет молоть зерно, и Дуне, которая будет печь и продавать булочки, придётся платить. Но! Эти деньги останутся в общине. Ведь Тихон и Дуня наши. И это будет не девять рублей, а скажем два. То есть мы на одной кади пшеницы получим семь рублёв прибыли для всего общества. А если продать не кадь, а сто кадий. Мы ведь вырастим столько. Это будет семьсот рублей. Больше пуда серебра.

Народ даже дышать перестал. Это действительно была страшная тайна, княжич не соврал. Он открыл им самый главный секрет, как стать богатыми. Им, которые вчера ещё ели весной одну лебеду.

– Вот булочка и есть продукт высокой степени переработки пшеницы. Теперь слушайте другой пример. И не поправляйте цены, если я ошибусь. Это просто пример. Надоила Дуня с двух коров два ведра молока. Утром она отвезла их на рынок в Нижний и продала за полрубля.

Народ, уже было хотевший поправить цену, опомнился и зацыкал сам на себя. Княжич продолжал.

– Если бы она эти два ведра молока "переработала", – подчеркнул это слово голосом Пётр, и народ услышал, закивал, – в масло и продала уже его, то получила бы рубль или даже полтора. Но! Если бы она собрала в лесу орехи, растолкла бы их в порошок, добавила в масло и очень хорошо размешала, а потом, получившееся ореховое масло, наложила в красивый горшочек и её сын нарисовал бы на горшочке орешек или лучше белочку, нарисовал бы иконописец, то это масло она бы продала за десять рублей. Опять то-же самое. Молоко можно продать за полрубля, а ореховое масло в красивом горшочке за десять рублей. Да надо будет заплатить гончару за горшки, но это будет наш гончар и нужно будет детишкам, что собирали орехи, купить у Дуни булочку, вкусную, намазанную ореховым маслом, но это будут наши дети. Все деньги останутся в общине, ведь даже иконописцы сейчас вместе с нами. И за это масло в год мы получим столько денег, что сможем в Вершилово каменный храм построить.

Это был шок. Крестьяне не бросились ни чего обсуждать. Они стояли перед строящимся деревянным храмом и представляли, как на его месте вырастет каменная громадина и это всё за ведро молока.

– Народ! – продолжил Пожарский, выждав пару минут, – это только примеры. Я хочу, чтобы вы подумали, как ещё можно то, что мы сейчас продаём за бесценок, "переработать" и продать дорого. Чтобы показать, в каком направлении думать, приведу ещё примеры. Можно по тому же маслу. Если наловить рыбы и посолить её, а потом отделить очень тщательно от костей. Нельзя, чтобы хоть одна осталась. Потом взять эту рабу и порубить, очень мелко и смешать с тем же Дуниным маслом, то получится, очень вкусное рыбное масло, которое будут в Нижнем Новгороде и Москве покупать богатые купцы и князья, чтобы то масло рыбное на хлеб намазывать. А на горшочке иконописцы нарисуют сома усатого. Нужно будет заплатить рыбакам, нужно будет купить соли, нужно будет заплатить купцу, который эти горшки повезёт в Москву. Да, забыл, нужно будет заплатить гончару и иконописцам. Но масло то сомовое будет стоить таких денег, что все эти затраты окупятся, а на прибыль можно будет каждой бабе и девчонке в деревне золотые серьги купить.

Народ почему-то отошёл на шаг от Дуни.

– Ещё пример и всё по тому же маслу, – продолжил княжич, – Если в начале лета всех детей отправить собирать цветы одуванчиков, а потом их высушить. Только жёлтые лепестки. И ещё осенью накопать корней лопуха и пожарить их, а потом растолочь в муку и смешать также растёртые цветы одуванчика и корни лопуха с маслом, лучше топлёным, и разлить по тем же горшочкам, а на горшочке нарисовать пресвятую деву Марию, то это лечебное масло можно будет продавать больным, страдающим желудком, за совсем большие деньги.

Пётр посмотрел на двух знахарок, стоящих чуть поодаль. Те перешёптывались, согласно кивая. Вспомнив о них, княжич продолжил.

– Про масло хватит пока. Отбил я у татей и привёз в Вершилово двух очень хороших травниц. Вон они батюшку нашего почти с того света вытащили и выходили. Так вот, если им в учёбу дать несколько девочек лет по десять – двенадцать, то они весной, летом, осенью, у каждой травки свой сезон для сбора, насобирают много лечебных травок. Потом они высушат их, растолкут, смешают в нужном количестве и разложат в заранее сшитые мешочки красивые с вышитыми цветами, то эти лекарственные сборы тоже можно будет продавать и в Нижнем и в Москве за большие деньги. Правда, ведь? – обратился он к травницам.

– Истину говоришь, батюшка князь, – согласно кивнули женщины.